Смертники Восточного фронта. За неправое дело

Его первой мыслью стала мысль о том, что где-то рядом находятся русские. Это они открыли огонь, услышав его выстрелы, Стреляют вслепую, стараясь обеспечить себе безопасный подход. Чтобы убедиться в своих подозрениях, Шрадер даже вытянул шею, пытаясь разглядеть, что происходит там, вблизи озера. Стрельба не прекращалась, и через пару минут до него дошло, что все обстоит не совсем так, как он предполагает. Теперь он даже боялся подумать об этом, но продолжал прислушиваться, и вскоре истинная причина происходящего стала ему ясна. Стреляют не в него, а в кого-то еще, и этот незнакомый кто-то ведет ответный огонь.

— Вставай, — сказал он Фрайтагу. — Это, должно быть, наши. Ты идти можешь? Похоже, что наши парни где-то рядом.

Судя по всему, Фрайтаг его понял. Он как будто приободрился. В его глазах вспыхнула искорка надежды. В нем как будто прибавилось сил, что было вызвано необходимостью сделать последнее усилие после того, как он собрался спокойно дожидаться неминуемого конца. И все же он нашел в себе силы подняться и встал самостоятельно, даже быстрее, чем предполагал Шрадер. В уголках его рта поблескивали капельки засохшей слюны.

Шрадер попытался придумать какой-нибудь план действий, но на ум ему не приходило ни одной мало-мальски подходящей мысли, кроме необходимости уходить с этого места. Можно было, конечно, подождать и посмотреть, что будет дальше. Он подумал о том, что нужно сдвинуться в сторону от линии огня, чтобы не попасть в эпицентр боя. Однако, почему-то поверив в то, что свои уже совсем близко, Шрадер чувствовал, что его как магнитом неумолимо тянет туда, откуда раздаются звуки перестрелки. Они с Фрайтагом двинулись в чащу леса, ломая кустарник и ветки невысоких деревьев. Он не мог идти быстро, поскольку иначе Фрайтаг отстал бы от него, и поэтому сразу сбавил шаг. Он понимал, что русские не занимают в лесу никаких позиций и действуют без какого-то определенного плана. Во всяком случае, никаких свидетельств этого он не обнаружил. Что же тогда происходит? Это может быть лыжный дозор или разведгруппа, наткнувшаяся на отряд немецких солдат. Впрочем, это были лишь предположения. Мысль о том, что скоро он, возможно, увидит своих, заставила его зашагать быстрее. Фрайтаг все так же отставал, и Шрадеру несколько раз приходилось возвращаться и подбадривать товарища, устало оглядываться по сторонам в поисках снайперов, которые могли затаиться в лесу. Фрайтаг бросил автомат, не в силах тащить его.

— Извини, — виновато проговорил он.

— Все нормально, — успокоил его Шрадер, — давай, шагай!

Фрайтаг был похож на бесплотного призрака, бесцельно порхающего сквозь чащу леса, для которого не существует никаких препятствий. Но на деле Фрайтагу было очень тяжело идти, особенно когда на его пути возникали деревья или кусты. Он увязал в снегу и часто падал.

— О господи! — постоянно приговаривал он.

— Вставай! — поторапливал его Шрадер.

Фрайтаг поднялся и встал на колени. Ему не хватало воздуха, и он почувствовал, что сейчас снова упадет. Так и случилось. Вскрикнув, он повалился в снег.

— Шрадер! Шрадер! — произнес он и протянул руку.

Шрадер принял ее и, обняв товарища, помог ему подняться. Они проковыляли вперед, пройдя небольшое расстояние. Фрайтаг все это время стонал и ругался, огромным усилием воли заставляя себя двигаться дальше. Затем бессильно опустился на землю. Шрадер больше не смог тащить его за собой.

Он сказал Фрайтагу, что вернется за ним, а сам сходит за подмогой.

— Да, хорошо, — отозвался тот и закрыл глаза. Затем открыл их и невидяще уставился в пространство.

Шрадер немного постоял возле него, затем пошлепал ладонью по затылку раненого товарища.

— Не надо, — произнес Фрайтаг. — Делай, как сказал. Иди.

Шрадер на мгновение зажмурил глаза, что-то пробормотал себе под нос, затем плотно поджал губы. Приказав себе идти, он, не оборачиваясь, зашагал вперед.

Сделав несколько шагов, Шрадер снова ощутил спокойствие. Он сильно устал, но это не слишком беспокоило его, потому что силы в нем все-таки еще оставались. Он не испытывал полного физического истощения.