Смертницы

– Хотел тебя предупредить: когда подъедешь, будь готова к тому, что тебя атакуют прямо на парковке.

– Они что, там дежурят?

– Да, репортеры, фургоны телевизионщиков. Заполонили всю Олбани-стрит. Снуют между нашим зданием и больницей.

– Повезло им! Все новости в одной точке.

– Ты больше ничего не слышала о пациентке?

– Сегодня утром звонила доктору Катлеру. Он сказал, что токсикология выявила положительную реакцию на барбитураты и алкоголь. Должно быть, она прилично накачалась.

– Возможно, это объясняет, почему она оказалась в воде. А поскольку она была накачана барбитуратами, неудивительно, что ее нашли без видимых признаков жизни.

– Но почему такой ажиотаж вокруг этого?

– Потому что новость достойна первых полос "Нэшнл Инкуайрер". Мертвая встает из могилы. К тому же она молода, так ведь?

– Я бы сказала, ей лет двадцать с небольшим.

– Симпатичная?

– Какая разница?

– Да ладно тебе. – Эйб засмеялся. – Сама знаешь, что разница большая.

Маура вздохнула.

– Да, – признала она. – Очень симпатичная.

– Ну, вот тебе и ответ на вопрос. Молодая, сексапильная и едва не загремевшая на секционный стол.

– Но ведь не загремела.

– Я просто предупреждаю, какая будет реакция у публики.

– Может, мне сказаться больной? Или вылететь первым рейсом на Бермуды?

– А мне расхлебывать? Не смей.

Когда минут через двадцать Маура свернула на Олбани-стрит, она сразу заметила два фургона телевидения, припаркованных у входа в здание бюро судмедэкспертизы. Как и предупреждал Эйб, репортеры уже были во всеоружии, Она вышла из кондиционированной прохлады своего "Лексуса", окунувшись во влажное утро, и к ней сразу же устремилось с полдюжины репортеров.

– Доктор Айлз! – крикнул один из них. – Я из "Бостон Трибьюн". Несколько слов о незнакомке.

В ответ Маура полезла в свой портфель и достала несколько экземпляров заявления, которое сочинила утром. Это был краткий отчет о событиях последней ночи и предпринятых ею действиях. Она протянула репортерам копии.

– Вот мое заявление, – сказала она. – Больше мне нечего добавить.

Но это не остановило поток вопросов.

– Как могла случиться подобная ошибка?

– Имя женщины еще неизвестно?

– Нам сказали, что факт смерти был констатирован службой спасения Уэймаута. Вы могли бы назвать имена?

– Вам нужно обратиться в их пресс-службу, – покачала головой Маура. – Я не могу отвечать за других.

– Вы должны признать, доктор Айлз, что речь идет о некомпетентности некоторых лиц, – заявила одна из женщин.

Маура узнала этот голос. Она обернулась и увидела блондинку, которая проталкивалась вперед.

– Вы репортер шестого канала?

– Зоя Фосси. – Женщина начала расплываться в улыбке, польщенная тем, что ее узнали, но под взглядом Мауры ее улыбка тут же померкла.

– Вы исказили мои слова, – сказала Маура. – Я не говорила, что обвиняю службу спасения или полицию штата.

– Но кто-то же виноват в этом. Если не они, тогда кто? Может быть, вы, доктор Айлз?

– Нет.

– Живую женщину упаковали в мешок для трупа. Восемь часов держали в холодильнике морга. И никто не несет за это ответственность? – Фосси немного помолчала. – Не кажется ли вам, что кто-то может вылететь с работы за такие дела? Скажем, тот же следователь из полиции штата?

– По-моему, вы чересчур торопитесь с обвинениями.

– Эта ошибка могла стоить женщине жизни.

– Но ведь не стоила.

– Вы хотите сказать, что такие ошибки допустимы? – Фосси рассмеялась. – Неужели так трудно установить, что человек жив?

– Труднее, чем вам кажется, – огрызнулась Маура.

– Выходит, вы их защищаете.

– Я передала вам свое заявление. Я не могу комментировать действия других служб.

– Доктор Айлз! – Это снова был репортер из "Бостон Трибьюн". – Вы сказали, что установить факт смерти не всегда легко. Я знаю, что подобные ошибки совершались и в других моргах страны. Не могли бы вы просветить нас: почему иногда бывает трудно определить, жив человек или мертв? – Он говорил уважительным и спокойным тоном. Это был не вызов, а вдумчивый вопрос, заслуживающий ответа.

Она пристально посмотрела на репортера. Увидела умные глаза, взъерошенные ветром волосы, аккуратную бородку и вдруг подумала, что он напоминает моложавого профессора колледжа. С такой внешностью можно разбить сердце не одной студентки.

– Как ваше имя? – спросила она.

– Питер Лукас. Я веду колонку в "Трибьюн".

– Я побеседую с вами, господин Лукас. И только с вами. Проходите.

– Постойте! – запротестовала Фосси. – Многие из нас ожидали гораздо дольше.

Маура смерила ее ледяным взглядом.

– В данном случае, госпожа Фосси, Бог подает не тому, кто рано встает. А тому, кто вежлив. – Она отвернулась и направилась к зданию. Репортер из "Трибьюн" последовал за ней.

Ее секретарь Луиза говорила по телефону. Зажав трубку рукой, она шепнула Мауре с оттенком отчаяния в голосе:

– Телефон не смолкает. Что им говорить?

Маура положила перед ней на стол копию своего заявления.

– Отправляй всем по факсу.

– Это все, что мне нужно делать?

– Не соединяй меня ни с кем из журналистов. Я согласилась поговорить с господином Лукасом и больше ни с кем. Я не буду давать других интервью.