Смертные машины

— Тебе велено работать в этом отделе до семи часов, и ты будешь работать здесь до семи часов, — продолжал Помрой. — А я тем временем проконсультируюсь с другими кураторами насчет этой ужасной, ужасной тряски…

Он поспешил к двери, что-то бормоча себе под нос. Том проводил его взглядом, потом поднял тряпки и кисточки и с печальным вздохом принялся за работу. Обычно ему нравилось прибираться в залах музея, особенно в этой галерее, с приятными глазу, пусть и побитыми молью, чучелами животных и синим китом, который улыбался ему большой синей улыбкой. Если бывало скучно, он предавался мечтам: воображал себя героем, спасающим красавиц от воздушных пиратов или Лондон — от Лиги противников движения, и на душе сразу становилось легче. Но о чем тут мечтать, когда весь мегаполис наслаждается первой за долгие годы настоящей погоней?

Том выдержал двадцать минут. Чадли Помрой не возвращался, не заходил в галерею и никто другой. По средам посетителей в музей не пускали, а потому был выходной и у большинства грандмастеров, мастеров и подмастерьев первого и второго класса. Кому будет хуже, если он на десять минут отлучится из галереи и хоть одним глазком посмотрит, что происходит? Том сложил кисточки и тряпки в мешок, спрятал его за внушительное чучело яка и под пляшущими тенями дельфинов поспешил к двери.

В коридоре плясали и аргоновые лампы, расплескивая свет на металлические стены. Два одетых в черное члена Гильдии торопливо прошли мимо. Том услышал дребезжащий голос старого доктора Аркенгарта: «Вибрация! Вибрация! Она может уничтожить всю мою коллекцию керамики тридцать пятого века…» Том подождал, пока они не скрылись за поворотом коридора, затем выскользнул из двери и бросился к ближайшей лестнице. Проскочил через галерею XXI века, мимо больших пластмассовых статуй Плутона и Микки, звероголовых богов погибшей Америки. Пересек центральный холл и нижние галереи, полные вещей, которые пережили тысячелетия, прошедшие с тех пор, как Древние уничтожили себя в огненном смерче сброшенных с орбиты атомных и вирусных бомб. Вихрь этот остался в истории как Шестидесятиминутная война. Двумя минутами позже Том уже покидал музей через боковой выход, чтобы окунуться в шум и гам Тоттенхэм-корт-роуд.

Лондонский музей естественной истории располагался в самой середине Второй палубы, в деловом районе, который назывался Блумсбюри, так что Первая палуба нависала в нескольких метрах над крышами домов, словно ржавое небо. Том мог не тревожиться, что его заметят, когда он пробирался по темной, запруженной толпой улице к информационному экрану, висевшему у лифтовой станции Тоттенхэм-корт-роуд. Протиснувшись в первые ряды, он наконец смог увидеть далекую добычу, расплывчатый синевато-серый силуэт, «схваченный» камерами, установленными на Шестой палубе.

«Город называется Солтхук, — вещал комментатор. — Это соледобывающая платформа с населением в девятьсот человек. В настоящее время она движется со скоростью сто километров в час, держа курс на восток, но, по расчетам Гильдии Навигаторов, Лондон настигнет ее до заката. Нет никаких сомнений, что за земляным мостом мы найдем множество других городов. Солтхук — наглядное доказательство мудрости нашего горячо любимого лорд-мэра, принявшего решение вновь направить Лондон на восток…»

«Сто километров в час!» — с благоговейным трепетом подумал Том. Потрясающая скорость! Ему ужасно захотелось подняться на смотровую площадку, почувствовать, как ветер бьет в лицо. Мистер Помрой все равно его накажет. Так что несколько лишних минут, проведенных вне галереи, ничего не изменят.

Он побежал к Блумсбюри-парку расположенному под открытым небом на краю палубы. Раньше это действительно был парк, с деревьями и прудами для уток, но из-за недостатка добычи пришлось увеличить производство продовольствия, поэтому лужайки уступили место грядкам с капустой, а в прудах теперь выращивали водоросли. Однако смотровые площадки остались, приподнятые над палубой и выступающие за ее пределы, с тем чтобы лондонцы могли любоваться проплывающими внизу видами. Том поспешил к ближайшей. На ней собралось еще больше народу, чем перед информационным экраном, хватало и людей в черном, цвете Гильдии Историков, и Том, пробираясь к ограждению, делал вид, будто имеет на то полное право. Расстояние до Солтхука сократилось уже до восьми километров, за ним вился черный шлейф выхлопных газов.

— Нэтсуорти! — раздался рядом резкий, неприятный голос, и у Тома упало сердце. Обернувшись, он увидел, что стоит рядом с Меллифантом, большим и сильным подмастерьем первого класса, который улыбнулся ему. — Это прекрасно! Маленькая, жирненькая соледобывающая платформа с двигателями С20 для передвижения по суше! Именно такие Лондону и нужны!