Смертные машины

— А пока мы сошлись на том, что мистер Под останется в нашем Музее. Он сможет спать в старой галерее транспорта и помогать доктору Нанкэрроу составлять каталог произведений искусства. Если Инженеры устроят на него охоту, мы найдем, где его спрятать. Я понимаю, для Кроума это не удар. Но, пожалуйста, пойми, Кэтрин, мы старые, напуганные и, по большому счету, ничего не можем.

Глава 26. БАТМАНКХ-ГОМПА

Мир менялся. В этом Том не находил ничего удивительного: прежде всего подмастерью-Историку объясняли, что переменчивость мира — постоянная составляющая реальности, но теперь он менялся так быстро, что человек мог видеть эти перемены. Глядя из рубки «Дженни Ганивер» на равнины восточного региона Охотничьих земель, Том наблюдал, как разбегались в разные стороны города, напуганные случившимся на севере, разбегались от черного столба дыма, на полной скорости, на гусеницах или колесах, даже не думая о том, чтобы пожирать друг друга.

— МЕДУЗА, — услышал он шепот мисс Фанг. — Она смотрела на дым, в котором мелькали красные языки пламени.

— Что такое МЕДУЗА? — спросила Эстер. — Ты что-то знаешь, не так ли? Знаешь, из-за чего убили моих родителей?

— Боюсь, что нет, — ответила пилотесса. — Хотела бы знать. Но однажды я слышала это название. Шесть лет назад агенту Лиги удалось пробраться в Лондон, выдав себя за матроса из команды воздушного корабля, имеющего лицензию на посадку в Лондоне. Он раскопал что-то интересное, но мы так и не узнали, что именно. Лига получила от него только одно сообщение, из двух слов: «Берегитесь МЕДУЗЫ». А потом Инженеры поймали его и убили.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что они прислали нам его голову, — ответила мисс Фанг. — Наложенным платежом.

В тот вечер она посадила «Дженни Ганивер» на один из убегающих городов, респектабельный, четырехпалубный Перипатетиаполис, который спешил на юг, к горам, расположенным за Кхазакским морем. В гавани для воздушных кораблей они узнали новые подробности случившегося с Панзер-штадт-Байрутом.

— Я это видел! — рассказывал один из пилотов. — Я находился в ста километрах, но все видел. Язык огня протянулся с Верхней палубы Лондона, неся смерть всему, к чему прикасался.

— Лондон откопал какое-то оружие времен Шестидесятиминутной войны, — пояснил археолог. — Американская империя тех времен просто обезумела. Я слышал истории о разработанных там ужасных машинах уничтожения: квантовых энергетических лучах, которые черпали энергию из источников, расположенных вне реальной вселенной….

— Кто теперь решится противостоять им, когда Магнус Кроум может сжечь любой мегаполис, отказывающийся выполнить его приказ? — спросил охваченный паникой перипатетиаполисский торговец. — «Подъезжайте ко мне, чтобы я мог вас съесть», — скажет нам Лондон, и придется подъезжать. Это конец нашей цивилизации! Опять!

Но в случившемся нашлась и светлая сторона: на Перипатетиаполисе вдруг охотно приняли лондонские деньги Тома. Он купил красную шелковую шаль взамен шарфа, который потеряла Эстер в ту далекую ночь, когда он гнался за ней в Брюхе.

— Это мне? — изумилась она, когда он протянул ей подарок. Эстер не помнила, чтобы ей что-то дарили. Она почти не разговаривала с ним после того, как они покинули Черный остров, стыдясь своих слов, брошенных в лицо Тома после смерти Шрайка. — Спасибо. А еще я должна поблагодарить тебя за то, что ты спас мне жизнь. Хотя и не знаю, стоило ли беспокоиться.

— Я знал, что в душе ты не хочешь становиться Сталкером, — ответил Том.

— Я хотела, — возразила она. — Тогда многое бы упростилось. Но ты поступил правильно. — Она отвернулась, смущенная, посмотрела на шаль, которую держала в руках. — До тебя никто и никогда не выказывал доброго отношения ко мне, для меня это внове. Вот я и пытаюсь тоже быть доброй, как тебе хочется, но потом ловлю свое отражение в зеркале или думаю о нем, и все идет наперекосяк, в голове остаются только мысли об убийстве, я кричу на тебя и стараюсь причинить боль. Извини.

— Да ладно тебе. — Том тоже смутился. — Я понимаю. Все нормально.

Он взял шаль и повязал ей на шею, но, как он и ожидал, она тут же натянула ее выше, чтобы прикрыть рот и нос. Тому вдруг стало грустно: он привык к обезображенному лицу Эстер, знал, что ему будет недоставать ее перекошенной улыбки.

Они взлетели до рассвета, пересекли цепь высоких холмов, сверху напоминающих скомканную коричневую бумагу. Весь день земля поднималась и поднималась, и скоро Том понял, что Охотничьи земли остались позади. К вечеру «Дженни Гани-вер» летела над территорией, по которой не смог бы проехать ни один город. Он видел дремучие леса, в которых изредка встречалась неподвижная деревня, прилепившаяся к раскорчеванным полям. Однажды они увидели поселение на вершине горы, к которому со всех сторон, словно спицы колеса, сходились дороги. Настоящие дороги, с движущимися по ним вниз и вверх телегами и яркими флагами на перекрестках. Он не отрывал глаз от этих дорог, пока они не скрылись из виду. На уроках истории ему рассказывали о дорогах, но он никогда не думал, что увидит их своими глазами.