Смертный ангел (СИ)

Кзаркхмет поступился величайшим сокровищем ордена, чтобы получить энергию Кинжала, накопленную за долгие века закланий. Новосотворенное заклинание волшебника, впитав души Кинжала, исполнилось небывалой мощью, без коей не перенести сюда из замковой темницы четырех духов стихий.

Маг отбросил ненужные уже обломки Кинжала. На его пальце зажглась крохотная звезда.

Кольцо Стихий! Руслан снова узнал зримое им.

Черный блеск глаз призрака вспыхнул ярче. Справа и слева от него возникли четыре коленопреклонных фигуры с оковами на руках: рыцарь в доспехах, юноша, крестьянка и девушка в тончайшем платье.

Позади Кзаркхмета из растекшегося, как казалось в беспредельность, синего огня подымалась гигантская рука, лепимая из четырех начал. Рука закрыла собой половину небосклона. Распрямленные пальцы медленно сжимались в кулак.

Против бездумного всемогущества руки были бессильны сами боги. Руслан знал это, было невозможно это не понимать. Под отголосками мощи руки трепетала каждая частичка естества иномирца.

Это крах всему и, прежде всего, его противостояния с темным колдовством.

В кисти, державшей меч, закололо. Еще не утратитивший от отчаянья способность удивляться, Руслан выпустил клинок, который зажил независимо от иномирца. Меч вонзился в землю в трех шагах от Березина.

Созданный для избавления Лле, царя царей и великого убийцы, от груза грехов, детище белой магии, древний артефакт был выкован на крови; в него влилась вся сила тяготевшего над Лле проклятья десятков тысяч жертв его завоеваний. И льющаяся энергия смерти Кинжала Богов была для талисмана, что второе рождение.

Перед клинком Руслана словно распахнулись ворота света, в которые устремилась сила мертвого Кинжала, перехваченная у колдуна.

Меч взмолил о помощи. Сопротивление опомнившегося от неожиданности Кзаркхмета крепло с каждым новым мгновением.

Иномирец мог помочь только одним. Руслан достал из ножен свой обычный кинжал. Подойдя к светящемуся мечу, он сделал глубокий порез и опустил обильно сочащуюся кровью ладонь на золотой эфес.

Смоченный щедрой кровью, талисман сломил противоборство колдуна, оставив его бессильно наблюдать за происходящим. Кзаркхмет не мог ни скрыться, ни даже сойти с места без риска ломки заклятья, что сдерживало пленных духов.

У Руслана потемнело в глазах от потери крови.

Испив силу Кинжала без остатка, клинок выскочил из земли и, замерев на миг, устремился к Кзаркхмету, пронзая на лету лихорадочно поставленные барьеры из ослабленной магии колдуна.

Черные глаза округлились. Призрак обреченно выставил руки, пытаясь хоть как-то защититься. Но не он был целью клинка. Если бы меч искал мага, тот, может быть, и ушел бы из-под удара. Однако клинку нужен был не колдун.

Кольцо Стихий разбилось лопнувшим хрусталем, разрушив наложенное на духов заклинание.

- Мести!

Четыре стихии ринулись к заметавшемуся призраку. Гигантская рука пропала в одно мгновение, синий огонь взвился до небес и исчез. Небо стало прежним.

Растерзанная серая тень пала на опаленную землю. В вышине долго не угасало эхо истошного крика Кзаркхмета. Великий магистр обрел нечто гораздо худшее, чем смерть.

Руслану даже не хотелось думать об участи чернокнижника. В преисполненных ненавистью очах духов, что зависли над магом, чтобы потом наброситься разом, застыло такое, от чего у Руслана по коже ударил озноб.

Инопланетник сидел в центре неровного круга сожженной в пепельный прах земли. Его доспехи помяты и испачканы гарью, на плечах тлели остатки некогда бело-голубого плаща. Лишь золотая цепь сияла первозданной чистотой. Березин с трудом, пальцы не слушались, отстегнул ремень, дабы перетянуть руку и остановить кровотечение.

К нему бежали. Лишившийся слишком большого количества крови, Руслан словно сквозь пьяный шум слышал торжествующий надрыв сотен глоток. Впереди, обгоняя всех, мелькала борода Свенельда. А вон и король Рут, лихой рубака, который присоединился к походу жрецов Тогара, надумавших отправится на службу к новому хозяину артефакта Башни Лле.

Еще минута, и его стиснут в дружеских объятьях, а потом десятки рук подбросят высоко-высоко.

Впереди не только всеобщее ликование. Впереди ждала Рогнеда. Рогнеда и долгий путь вместе.

Конец