Смертный и богиня

Ошибся. Шум шагов раздался уже через несколько шагов. Затем даже сквозь тёмную ткань мешка стало понятно, что включили яркий свет. А там и голос того самого конвоира, любителя ачи, раздался:

– Доставлен, как ты и приказала. Это его пояс с пистолетами и ножами. Дальше ничего не обыскивали.

– Хорошо! – послышался очень хорошо знакомый, полный леденящей ярости голос дэмы. – Снимайте мешок и приступайте к дальнейшему обыску.

Тотчас мешок был снят с головы парня, а четыре руки зашарили по телу, выгребая всё и складывая на вместительный стол перед пленником. Когда он проморгался, то рассмотрел восседающую в удобном кресле Кобру. Выглядела она эффектно и прекрасно, да ещё в шикарном платье, в котором не стыдно на любой бал заявиться. А вот взгляды бросала на а'перва злобные, недобрые, не сулящие ничего хорошего.

Тем не менее Труммер отыскал в себе силы и наглость, чтобы почтительно склонить голову и промычать нечто приветственное. Причём и в самом деле пытался сказать: «Рад вас видеть в добром здравии!» Получилось, конечно, скорей гротескно, чем уважительно. Если не сказать, издевательски. Наверное, по этой причине дэма вскочила на ноги, окинула взглядом солидную горку тубусов-завязок со златыми, шевельнула рукой пакетики с алпи и вконец рассвирепела:

– Тварь! Ты кого осмелился обманывать?! – затем подскочила к парню и хлёстко нанесла ему с десяток пощёчин. При этом ещё и весьма плохие слова выкрикивала ну совсем непристойного характера. Настолько непристойного и неуместного, что отпрянувшие в сторону конвоиры попытались сделать вид, что их тут вообще не существует. Потому что подобное даже им показалось диким и неправдоподобным. Дэма! Лично! Своей ладошкой! Лупит пленника! Обзывая его козлом, животным и прочими, ещё худшими, более оскорбительными синонимами.

Мало того, любой человек, а уж тем более работающий с ней бок о бок (как данные порученцы), знает, что способна сотворить властелина. Например, может без касания руки, а может и касанием – проломить стену. А уж если под такой удар попадает чья-то голова, то лишь кровавые капли разлетятся по стенам, а обезглавленное тело осядет на пол, фонтанируя кровью из оторванной шеи. Но если голова не отлетает? Значит, сила идёт тщательно дозированная, скорей всего показательная. Этакая строгость чисто унижающего характера, а не наказующего.

Но и этих пощёчин хватило, чтобы разбить парню нос. Потекла кровь, а с заклеенным ртом в таком случае можно и задохнуться. А ведь пленник так и не начал ещё оправдываться, что дэму наверняка остановило. Резко успокоившись, она вернулась в кресло, приказав порученцам по специальным вопросам:

– Отклейте ему рот, хочу послушать, как эта тварь попытается оправдаться!

Рот отклеили, Поль чуток отдышался. Нос ему один из конвоиров попросту заткнул салфеткой, так что пришлось гундосить, а не толком разговаривать:

– Прежде чем оправдываться, осмелюсь спросить: в чём меня обвиняют?

– Редкостный нахал! – заявила Азнара Ревельдайна. – Это ты должен скороговоркой перечислять все свои прегрешения, а не стараться выяснить свою конкретную вину. Рассказывай!

И для усиления своего приказа ещё и болью ударила, пронзающей всё сознание словно молнией. При этом и вплотную стоящему порученцу досталось. Он уронил салфетку, покачнулся в сторону, а потом и присел со стоном под стеной. Другой, стоя в стороне, даже не пошевелился, только глаза закрыл в испуге. Кажется, оба любителя оргий хорошо понимали, что под горячую руку и им может крайне не поздоровиться. Тем более что их опекунша присматривалась не к ним, а к подвешенному пленнику. А тот, с некоторым трудом разжав судорожно сжатые челюсти, пробормотал:

– Представить себе не могу, в чём бы я смог тебя обмануть… Всё, что я сделал в последние дни, как бы наших дел и договорённостей не касается…

– Ага! Значит, всё-таки грешил? И готов мне сознаться в обмане?

– Да нет никакого обмана! Обычные житейские истории… Там кого-то пристрелил, там что-то продал…

– Вот! Уже ближе к теме, – поощрила дэма кивком. – Что продал, за сколько и зачем?

– Да ответы простейшие… – Поль попытался вытереть кровь из носа о рукав поднятой руки. – Кроме первого. Деньги – вон они, на столе. Зачем? Для обеспечения нормального проживания сестры и прочих близких.

– М-да? А тебе известно, что за такие деньги в Диких землях можно прожить несколько десятков лет в роскоши и достатке?

– Как не знать! Поговорку о ста злáтых даже дети знают.

В самом деле, в любом секторе знали и твёрдо верили, что на дальних окраинах Диких земель всё продавалось за бесценок. И утверждалось: «Можно там за сотню злáтых царства два купить богатых».

– Поэтому ты решил проверить действенность детской поговорки? – В тоне появилось многозначительное ехидство.

– С какой стати? – изумился парень. После чего, несмотря на своё незавидное положение, даже попытался хохотнуть: – Никогда в цари не рвался! Да и силой бы меня никто не заставил.