Смертный приговор

– А больше никогда и не бывает, – заметил вахтер. – Остальные распределены на другие специальности. Но вы успеете познакомиться со своими коллегами; учебные планы отчасти пересекаются. Вот соглашение о конфиденциальности и неразглашении информации. – Он пододвинул ей лист бумаги. – Подпишите и возьмите завтра с собой на первое занятие.

Затем он выставил на стойку биометрический сканер.

– Обе руки, на каждой – большой палец, указательный и средний. Мы берем по шесть отпечатков пальцев у всех сотрудников, чтобы…

– Да, я знаю, – прервала его Сабина и приложила первый палец к сканеру. «Чтобы на месте преступления можно было отсеять отпечатки собственных людей».

По окончании процедуры Фальконе снова убрал сканер за свою стойку.

– Хорошо, вы зарегистрированы. Добро пожаловать в Академию. Кампус расположен напротив главного здания. – Он указал на выход.

Вот как все просто!

Вахтер вручил ей магнитную карту-ключ от ее комнаты с номером пятьдесят. Кто приехал последним, получает оставшееся жилье. Хочется надеяться, что это не какой-нибудь клоповник. Как студентка она будет получать только девятьсот евро в месяц, зато жилье бесплатное. Сабина расторгла договор аренды своей мюнхенской квартиры – но так как сообщение о приеме в академию пришло неожиданно, письмо еще не дошло по почте. О квартире она ничуть не сожалела. Сабину гораздо больше огорчало, что она долго не увидит своего отца и сестру, а главное, трех племянниц пяти, шести и восьми лет, которые выглядели как образцовый выводок – мал мала меньше – и которые всегда так гордились своей тетей Виной. Но зато у нее будет возможность чаще видеться с Эриком.

– У меня еще один вопрос, – сказала Сабина, укладывая оружие и учебные пособия в спортивную сумку.

Вахтер кивнул на бумаги:

– Там все написано.

– Возможно, – ответила она. – Вы не знаете, комиссар уголовной полиции Эрик Дорфер находится сейчас за границей или в отпуске?

Фальконе окинул ее взглядом, словно хотел сказать: «Синьорина, я похож на того, кто знает служебное расписание всех двух тысяч здешних сотрудников?»

Но, очевидно по выражению ее лица, он понял, что ей это было важно – или же она просто вызвала у него жалость в своей насквозь промокшей одежде и с перепачканными в машинном масле руками.

Без комментариев он пощелкал клавишами и взглянул на монитор.

– М-м-м. – Он скривил рот. – Дорфер на больничном. Лежит в госпитале Святого Иосифа.

– Здесь, в Висбадене?

Он поднял на нее глаза.

– Да, мне очень жаль. Больше я ничего не знаю. – Затем не удержался и съязвил: – И отвезти вас туда я тоже не могу.

Сабина проигнорировала его тон. Краем глаза она заметила, что трое сотрудников службы безопасности беседовали между собой. Наконец от группы отделилась женщина и подошла к Сабине.

– Вы хорошо знаете Дорфера?

– Да, он… мой друг, мы вместе ходили в школу.

– Когда вы видели его в последний раз?

Сабина ненадолго задумалась.

– Около месяца назад, когда он приезжал в Мюнхен. А что?

– Мы говорили о нем только сегодня днем. Думаю, вы должны знать. Он лежит в реанимации.

Сабину словно обухом по голове ударили. Она недоверчиво уставилась на женщину.

– Мне очень жаль. – Сотрудница полиции понизила голос, и новый, мягкий, сочувствующий, тон совершенно ей не подходил. – Ему выстрелили в голову, и теперь его ввели в искусственную кому.

– Что? Я… – «В Эрика стреляли?» В голове у Сабины вертелись десятки вопросов. – Это на службе?..

Женщина кивнула.

– Я не имею права вам больше ничего сообщать.

В полусознательном состоянии Сабина запихнула спортивную сумку в багажник. Она даже не заметила, что дождь снова промочил ее до нитки. Как парализованная, она вырулила с парковки для посетителей, выехала из тупика и медленно покатила на противоположную сторону – на территорию кампуса.

Она прижала свое удостоверение с чипом к сканеру, после чего автоматический шлагбаум поднялся, пропуская ее на территорию академии. Сквозь пелену дождя в свете фар показалось двухэтажное U-образное здание. Современная постройка из стали и бетона со стеклянными фасадами. Множество указателей и табличек помогали Сабине сориентироваться на территории. Слева находились фитнес-центр и плавательный комплекс с глубоким бассейном, в котором темно-синяя вода поблескивала в аварийном освещении. Посередине располагались учебные аудитории, а справа – общежитие для студентов. Здесь уж точно нет никаких клоповников. Под крышей висели многочисленные камеры видеонаблюдения. На территории перед зданием живой изгородью была огорожена посадочная площадка для вертолета.

Радость от того, что старая жизнь осталась позади, что она получила место в академии и сможет пройти двухгодичный курс учебы и тренировок, как рукой сняло.

Эрик!

Коллега из службы безопасности ответила на ее вопрос не «Я не могу вам больше ничего сообщить», а «Я не имею права вам больше ничего сообщать». Во что там Эрик, черт возьми, вляпался?