Смертный приговор

– Поэтому я предложил Хессу установить камеры также на территории кампуса, в подземном гараже и на лесных маршрутах. – Двери лифта открылись, Снейдер вошел в кабину и исчез.

Сабина как раз хотела проскользнуть мимо седого мужчины на лестничную клетку, как тот вдруг обернулся. На мгновение она оторопела. У мужчины было небритое обветренное лицо с глубокими морщинами и один зоркий и острый глаз; на другом он носил черную повязку, из-за чего выглядел грубо. Мужчина воспользовался ее замешательством и взглянул на бейдж.

– Значит, вы Сабина Немез… – произнес он и протянул ей руку. Его кожа была шершавой, рукопожатие крепким.

– Добрый день. – Сабина поискала глазами бейдж с именем, но не нашла.

– Я о вас слышал. Хорошая работа. Мартен проронил пару слов – а он это редко делает. Должно быть, вы его впечатлили. Правда, вы меньше, чем я думал.

Много ли этот мужчина знал о том, что они со Снейдером сделали? И не такая уж она маленькая. Метр шестьдесят три сантиметра.

– Я надеюсь, вы соответствуете требованиям. – Мужчина похлопал ее по плечу, затем пошел по коридору.

Сабина смотрела ему вслед. У мужчины была неровная походка. Он слегка прихрамывал. Возможно, из-за травмы нога не сгибается в колене.

Тут к ней подошла Тина:

– Ну, уже подружилась?

Сабина помотала головой:

– Понятия не имею, кто это.

– Ты его не знаешь? – Тина усмехнулась. – Чему вас только учат в ваших оперативных отделах. Это был второй профайлер, который обучает другую группу. Тот, кто ввел в Германии криминалистический анализ и составление психологических портретов убийц. Бывший учитель и ментор Снейдера. Конрад Вессели.

5

Лифт поднял Мелани Дитц на шестой этаж Венской больницы. Палаты университетской клиники были знакомы ей еще с предыдущих визитов. Несколько раз в год Мелани ходила этим путем в отделение психиатрии и психотерапии, для нее это стало уже почти рутиной. Помещения были светлыми и приветливыми, с благоухающими цветами в вазах и яркими картинами на стенах. Вполне уместно, потому что уголовная полиция использовала эти комнаты для бесед с жертвами надругательств, после того как первичное лечение было окончено.

– Рядом, – прошептала она.

Золотистый ретривер послушно бежал рядом с ней, стуча когтями по полу. Псу было три года – муж Мелани подарил его ей на сорокалетие.

Некоторые мужчины, пьющие в коридоре кофе, обернулись, и Мелани задалась вопросом, пялятся ли они на собаку или на нее. Но взгляды подтвердили, что парней интересовал не пес. Хотя Мелани была уже не так молода, но ее высокая стройная фигура и длинные темные волосы по-прежнему как магнит притягивали мужчин.

Перед закрытой дверью с табличкой «Кабинет терапии № 3» беседовали врач в белом халате и сотрудник венской уголовной полиции, которого она уже знала по нескольким совместным делам. Его фамилия была Хаузер, он стоял, скрестив на груди руки, и смотрел бесстрастным взглядом, по которому Мелани ничего не могла прочитать.

– Входить с собаками в здание запрещено, – сказал врач. – Шерсть и слюна не очень гигиеничны. Вам этого не объяснили?

«Шейла – фас!»

Солнечный нрав Мелани и ее дружелюбная улыбка иногда вводили в заблуждение, но она тоже могла дать отпор, правда, сейчас решила сдержаться.

– Конечно, объяснили. – Она протянула доктору свое удостоверение.

Сначала он изучил гостевой пропуск на отвороте ее блузы, потом его взгляд переместился на деревянное ожерелье красного дерева у нее на декольте. Для этого врачу пришлось вытянуть шею, потому что он был на голову ниже ее. Как убого, подумала Мелани. Лишь после этого он взглянул на удостоверение.

– Прокурор Мелани Дитц? – недоверчиво пробормотал он и бросил взгляд на Хаузера. Тот подтвердил лаконичным кивком.

Она в очередной раз убедилась, что при упоминании этой должности люди представляют себе мужчину с залысинами и в пошитом на заказ костюме. Но под этот устаревший стереотип она никак не подходила.

– Вы будете заниматься делом? – спросил Хаузер.

– Пока еще не могу сказать. Почему этим интересуется уголовная полиция?

– Возможно, это не единственный случай, – ответил Хаузер.

Врач вопросительно посмотрел на Мелани.

– Я специализируюсь на случаях надругательства над детьми, – объяснила она. – Я бы хотела поговорить с девочкой наедине.

Доктор поморщился.

– Должен вас огорчить, малышка ни с кем не разговаривает.

– Она немая?

– Мы не знаем. Но ее голосовые связки в порядке.

Мелани взглянула на Хаузера.

– Нам уже известно, кто эта девочка?

Полицейский покачал головой:

– Мы предполагаем, но еще не получили окончательных результатов от службы уголовного розыска.

– Хорошо, соберите, пожалуйста, все, что у нас имеется на данный момент, и принесите ее личное дело мне в палату. – Мелани указала на дверь. – Можно?

– Собака останется снаружи, – предупредил врач.

«Опять началось!»

– Это специальная терапевтическая собака для работы с детьми – жертвами насилия, – объяснила Мелани. – Такие собаки успокаивающе действуют на травмированных детей, помогают им справиться со страхом и повышают их самооценку.