Смертоносный экспорт Америки — демократия. Правда о внешней политике США и многом другом

Было издано множество книг на тему Карибского кризиса 1962 года. Я не прочел ни одной из них. Недавно вышла еще одна — «За минуту до полуночи» (One Minute to Midnight), автором которой является сотрудник газеты «Вашингтон пост» Майкл Доббс (Michael Dobbs). Я не буду читать и эту. Причина, по которой авторы продолжают писать подобные книги, а издатели — их выпускать, очевидна. Мир был как никогда близок к ядерной войне между Соединенными Штатами и Советским Союзом! Артур Шлезингер-младший (Arthur Schlesinger, Jr.), историк и советник президента Джона Кеннеди, назвал это событие «самым опасным моментом в истории человечества»[307].

Но я никогда не верил в это. Подобный страх основан на убеждении, что одна или обе страны были готовы применить ядерное оружие друг против друга и желали этого. Однако такое бы никогда произошло из-за взаимно гарантированного уничтожения (Mutually assured destruction, MAD; «mad» дословно означает «сумасшедший». — Прим. ред.). К 1962 году ядерные арсеналы Соединенных Штатов и Советского Союза стали настолько огромными и сложными, что ни одна из супердержав не могла полностью уничтожить ядерные силы другой стороны, даже начав первой наносить внезапные ракетные удары. Ответный удар последовал бы неминуемо или почти неминуемо. Развязывание ядерной войны было самоубийственно. Если бы Япония имела ядерные бомбы, Хиросима и Нагасаки не подверглись уничтожению.

Советский лидер Никита Хрущев стремился только к паритету. Соединенные Штаты уже имели ракетные и авиационные базы в Турции, а также ракеты малой и средней дальности в Западной Европе, нацеленные на Советский Союз. Позже Хрущев писал:

«Американцы окружили нашу страну военными базами и угрожали нам ядерным оружием. А теперь они почувствуют, что значит, когда ракеты противника нацелены против них. Нам не оставалось ничего другого, кроме как дать им немного их же собственного лекарства. В конце концов, у Соединенных Штатов не было никакого ни морального, ни правового спора с нами. Мы не дали кубинцам ничего большего, чем американцы давали своим союзникам. У нас были те же самые права и возможности, что и у американцев. Наше поведение на международной арене подчинялось тем же правилам и ограничениям, что и поведение американцев»[308].

Фактически у каждого президента США, начиная с Гарри Трумэна, был свой доктор Стрейнджлав, военный или гражданский, который уговаривал применить ядерное оружие, когда дела шли крайне плохо, касалось ли это Кореи, Вьетнама или Кубы («Доктор Стрейнджлав, или Как я перестал бояться и полюбил бомбу» — кинофильм 1964 года режиссера Стэнли Кубрика, антимилитаристская сатира на военные программы США и гонку вооружений в целом; одержимый американский генерал Джек Риппер, в другом варианте перевода — Джек Потрошиллинг, на почве антикоммунистической паранойи в обход высшего командования США и президента начинает ядерную атаку на СССР. — Прим. ред.). Предлагалось также использовать ее непосредственно против Советского Союза, раз и навсегда избавившись от ублюдков-коммунистов, которые создавали столько проблем во многих странах мира.

Но ни один из президентов не поддавался давлению. Поступить так мог только сумасшедший, то есть подвергающий себя «взаимно гарантированному уничтожению». Именно поэтому все устрашающие разговоры в последние годы о Саддаме Хусейне и Иране, об их предполагаемом потенциальном оружии массового поражения были всего лишь страшилками. Ни Хусейн, ни иранцы не сумасшедшие, и не хотят взаимно гарантированного уничтожения. Единственными современными лидерами, о которых я не делаю подобного заключения, являются Усама бен Ладен и Дик Чейни, при этом последний — настоящий доктор Стрейнджлав.

Холодная война была изумительной эпохой для юмора об Армагеддоне (конце света). Вот вам одна история. Некий американский генерал Томас Пауэр (Thomas Power), рассуждая в декабре 1960 года о таких вещах, как война с применением ядерного оружия и упреждающий ядерный удар США, сказал: «Идея заключается в том, чтобы уничтожить этих ублюдков! В конце войны, если в живых останутся двое американцев и один русский, — мы победили!». Один из слушателей при этом заметил: «Хорошо, но только сделайте так, чтобы одним из этих двоих был мужчина, а второй — женщина»[309].

Как спасти Японию от пацифизма