Смертоносный экспорт Америки — демократия. Правда о внешней политике США и многом другом

«Если бы я был президентом, то смог бы остановить террористические атаки на Соединенные Штаты в течение нескольких дней. Причем я смог бы делать это постоянно. Сначала я принес бы извинения, публичные и искренние, всем вдовам и сиротам, обездоленным и замученным, многим миллионам других жертв американского империализма. Затем я объявил бы, что вмешательствам США по всему миру, включая страшные бомбардировки, пришел конец. Я сообщил бы Израилю, что он является не пятьдесят первым штатом американской федерации, а иностранным государством. Затем я сократил бы военный бюджет, по крайней мере на 90 процентов, и использовал бы высвобожденные средства для выплат репараций жертвам. Денег было бы более чем достаточно. Одного годового военного бюджета в 330 млрд долларов хватило бы, чтобы платить по 18 тысяч долларов каждый час с рождения Иисуса Христа. Это то, чем бы я занялся в первые три дня своего пребывания в Белом доме. На четвертый день меня бы убили».

Через несколько часов меня уже осаждали СМИ. Я появился на многих ведущих телевизионных каналах новостей, во множестве программ радиостанций во весь рост — в «Вашингтон пост», на вебсайте Salon.com и в других местах. За предыдущие десять лет «Вашингтон пост» не напечатала ни одного моего письма, в большинстве которых указывалось на ошибки в освещении иностранных новостей. Теперь моя фотография появилась на первой странице.

Многие СМИ хотели, чтобы я заявил, что «одобрение» Усамы бен Ладена было для меня отвратительно. На следующий день я составил ответ, который выглядел примерно так:

«Здесь есть два момента. С одной стороны, я полностью презираю любой вид религиозного фундаментализма и общество, зараженное им, такое как «Талибан» в Афганистане. С другой стороны, я член движения, которое имеет очень честолюбивую цель: если не остановить, то сдержать американскую империю в ее деяниях по всему миру, таких как бомбардировки, вторжения, свержение правительств, пытки. Чтобы добиться какого-то успеха, мы должны довести до американского народа суть нашей идеи. А для этого мы должны иметь доступ к СМИ. То, что произошло сейчас, дало мне возможность достучаться до миллионов людей, чего я никогда не смог бы сделать другим способом. Почему я не должен радоваться этому? Как я мог упустить такую возможность? Популярность, самое высокое достижение современной цивилизации, — специфическое явление. Она действительно ничего не стоит, если вы ничего с ней не делаете».

Звонившие на программы, в которых я участвовал, а иногда и организаторы программ, в дополнение к многочисленным электронным письмам повторяли два основных аргумента против меня.

1) Где еще, как не в Соединенных Штатах, я мог бы свободно говорить то, что я говорил в национальных СМИ?

Помимо их глубокого невежества о существовании множества стран с такой же, по крайней мере, свободой слова (особенно после 11 сентября 2001 года), они фактически сказали, что я должен быть настолько благодарен за свободу слова, что обязан продемонстрировать свою благодарность в виде отказа пользоваться этой свободой. Если бы они не говорили этого, им нечего было бы сказать.