Смертоносный экспорт Америки – демократия

«За канапе, подаваемых на приеме порхающими официантами, одна из гостей заявила, что, по ее убеждению, Бог создал два отдельных класса людей – богатых и тех, кто их обслуживает. Она назвала себя щедрым человеком, поскольку разрешает бедным работать в качестве ее слуг. «Это лучшее, что можно сделать», – сказала она. Откровенность этой женщины была необычна, однако ее взгляды разделяются значительной частью высшего класса Сальвадора.

Разделение между классами соблюдается настолько жестко, что даже малейшие проявления доброты, выходящие за рамки принятого, вызывают подозрение. Когда один американец, зашедший в магазин мороженого, заметил, что он делает покупки для празднования дня рождения ребенка своей служанки, остальные посетители мгновенно замолкли и ошеломленно уставились на него. В конце концов, одна изумленная женщина, стоящая в очереди в кассу, решилась высказаться: «Вы, наверное, шутите?»¹⁵.

Та же поляризация общества происходит сегодня в Венесуэле, где Уго Чавес предпринимает попытку построить более равноправное общество. Агентство «Ассошиэйтед пресс» передало несколько сюжетов из Каракаса (29 января 2007 года). Один мужчина, чьи родители были выходцами из Европы, сказал, что родители некоторых учеников частной еврейской школы, в которой учится его сын, обсуждают, как и когда уехать из страны.

Этот мужчина собирается сделать паспорт для своего десятилетнего сына на случай, если им понадобится покинуть страну: «Я думаю, мы движемся в сторону тоталитаризма». Пенсионерка, принадлежащая к среднему классу, делает страшное лицо, говоря о надвигающихся перспективах: «Через год будет сплошной коммунизм… То, что он создает, – это диктатура». Тот факт, что Уго Чавес сам является частично аборигеном, а частично чернокожим, также может способствовать росту их враждебности по отношению к нему.

Интересно, что подобные люди думают о Джордже Буше с его любимым «здесь решаю я» и частом использовании механизма «сопроводительных заявлений» (signing statements), не больше не меньше определяющих смысл законов, а также о его Законе о борьбе с терроризмом (Patriot Act), различных посягательствах на принцип запрета содержания в тюрьме без решения суда и растущем государстве слежки (это лишь некоторые из настораживающих практик его авторитарного правления). Если бы Уго Чавес попытался внедрить такие практики в Венесуэле, обвинение в «диктаторских замашках» имело бы больше смысла.

В составе группы, посетившей Венесуэлу прошлой осенью, был Чак Кауфман (Chuck Kaufman), национальный сокоординатор базирующейся в Вашингтоне организации «Никарагуанская сеть» (Nicaragua Network). Ниже приводятся выдержки из его репортажа:

«Венесуэла политически поляризована. Мы наблюдали крайнее проявление этого за ужином с юристом и писателем Эвой Голинжер (Eva Golinger). Некоторые перебравшие спиртного сторонники оппозиции узнали в Голинжер приверженца венесуэльского лидера, автора книги «Код Чавеса». Они окружили наш стол и начали кричать на Голинжер и членов делегации, называя нас убийцами, кубинцами и аргентинцами. Словесные оскорбления продолжались несколько минут, прежде чем официанты выдворили наиболее распоясавшуюся женщину, противницу Чавеса. Позднее мы узнали, что она работает в офисе генерального прокурора. Это демонстрирует одно из множества противоречий, связанных с тем, что движение «Боливарианская революция» Чавеса пришло к власти через избирательные уроны, а не силой оружия. Вооруженные революционеры обычно изгоняют своих оппонентов с государственных должностей и влиятельных постов, включая СМИ, однако в Венесуэле многие оппозиционеры по-прежнему работают на государственной службе, а большая часть СМИ однозначно настроена против Чавеса»¹⁶.

Я восхищаюсь Уго Чавесом и тем, что он пытается сделать в Венесуэле, однако мне бы не хотелось, чтобы он тратил свои силы на колкости в отношении администрации Джорджа Буша, что достаточно часто происходит. Разве он не знает, что имеет дело с группой маньяков-убийц? Пожалуйста, подскажите ему кто-нибудь, что если он не сбавит тон, то поставит под угрозу свою социальную революцию.

Никарагуа: операция «потому что мы можем»

У капитана Ахава был его Моби Дик, у инспектора Жавера – его Жан Вальжан, у Соединенных Штатов – их Фидель Кастро. Однако у Вашингтона был также его Даниэль Ортега. В течение более чем тридцати лет самая могущественная страна в мире не могла смириться с мыслью, что ей придется жить в одном Западном полушарии с одним из самых бедных и слабых соседей – Никарагуа, если лидер этой страны не будет любить капитализм.