Смесь бульдога с носорогом

— А вы к кому, тетенька? — бесхитростно спросил круглоголовый пацанчик лет восьми.

— К Ломекам, — кивнула я на дом.

— А мама только вечером будет, — ответил пацанчик.

— Работает что ли?

— Санитаркой в больнице, это на соседней, Волочаевской, если сильно надо, то можете к ней туда съездить, — тут же выдал он все секреты семьи.

— Да ладно, — неопределенно протянула я, — отец — то где?

— А он еще не приехал, он у дяди Игоря пьет с пятницы, дядя Игорь — он с работы папкиной, они на моторостроительном вместе работают, — обстоятельно разъяснил на этот раз тинейджер.

— Братья, что ли? — задала я глупый вопрос. Уж очень похожей была их манера делиться информацией.

— Ага, это Жорка, братан мой старший, он за меня кому хочешь в нос даст, — объяснил пацанчик.

Я посмотрела на бедно одетых ребятишек, покосившийся домишко и вздохнула. Нет, киллерами тут и не пахло, в том что меня чуть не сбил Ломеко Станислав Иванович, непутевый отец этих детей — Ворон точно не виноват. И похоже зря я за проделки Грицацуевой на него думаю — мало ли за что он ей деньги отдал.

— Матери скажите, что отец в милицию загремел, авария на нем, — сказала я и пошла к машине.

— Мать его убьет, — авторитетно вынес вердикт разговорчивый младшенький.

— Так понятно, — согласился старший.

Черт. В любом случае не нравится мне этот наезд — что — то пошло не так.

Не так.

Плохая примета, хуже выскочившей наперерез черной кошки. Пусть Ломеко Станислав Иванович и не имел в мыслях меня лишить жизни, только это ясно показывало что удача не на моей стороне, а с учетом того, на что я решилась — выглядело и правда страшновато.

Подумав об этом, быстренько доехала до дому, и первым делом рванула в гостиную, где осталась незаконченная раскладка со вчерашнего дня. Через полчаса, помучив карты и так и этак, я прикрыла глаза, откинувшись в кресле. Ну что мне стоило закончить раскладку сразу же, не было бы напрасных надежд и феерических планов. Карты были тверды — деньги взять несложно, да и лежат они — рядом. Но около них — смерть меня или самого дорогого мне человека (читай — Маруська), вор (читай — Зырян со своей братией), но даже если я их и найду, они мне не достанутся через вероломство близкого человека, ни центика ( читай — матушка их заберет у меня, пока я сплю и сдаст в церковь).

Надежды не было — я перепробовала все способы гадания, и везде результат был на диво однообразен. Мне хотелось растоптать гадкие картонные бумажки, сжечь их в банном тазике для курения трав, а ветер пустить по ветру.

— Машка, пошли есть, — заглянула ко мне Маруська.

— Маруська, оставь меня, — глухо выдавила я из себя.

Прахом все надежды! Я уже в воображении переехала в Барселону, жаркую благословенную Испанию, где живет чудовищно толстая Монсеррат с чудовищной фамилией Кабалье и ангельским, невыразимо прекрасным сопрано. Там бродят горячие испанские парни с бронзовыми сильными телами, жесткими членами и римскими профилями. И любая блондинка там — затаенная мечта любого их них, орошенная спермой и бурлением гормонов в крови. Я бы поставила в новом доме огромную кровать, в ванной было бы великое множество полуоплывших свечей, освещавших темные тела моих мачо, и в моем доме пахло бы не сожженной полынью, а жаркими испанскими признаниями на шелковых простынях, смешанной с моим телом спермой и моими оргазменными стонами. И никто мне не скажет что я рожей на принцессу не тяну. А в перерывах я бы разводила в оранжерее экзотические орхидеи и разноцветных попугаев. И никакой магии — даже самой простенькой! Я не выдержала и слезы покатились из глаз.

A poco dinero poca salud — беднее бед, когда денег нет, говорят в жаркой Барселоне.

Мои горькие рыдания прервала трель сотового.

— Извини, — буркнул Ворон. — Я обозлился, когда ты на меня налетела и наговорил черт знает чего.

— Да ладно, — вяло отозвалась я, — чего надо?

— Я около тебя сейчас, можно зайду?

— Ну заходи.

Me da lo mismo, — сказала бы я, если бы была в Испании.

Мне все равно.

Снова запиликал сотовый.

— Маняша, — не терпящим возражения голосом начала мать. — Времени полпятого, ты почему еще не приехала?

Я тут же забыла про Испанию, облилась холодным потом от ужаса и проблеяла:

— Так ты же на пять назначала, вот я к пяти и собираюсь.

— Могла бы и пораньше приехать, матери помочь на стол накрыть, ради тебя же стараюсь, — недовольно попеняла мать.

— Мамочка, я скоро буду и все сделаю!

— Да ладно уж, времени в обрез, хоть сама объявись.