Смешанный brак

Вера тяготится занятиями, с нетерпением ожидая экзамена, после которого можно без финансовых потерь расторгнуть контракт. Она держится уверенно, даже нагло, но лучше пребывать подальше от этих иноземцев. Поделился ли Вальтер своей догадкой с остальными? Вроде нет; но даже если растрепал – ей все равно.

– Это было странное время, – говорит Вальтер. – Ваших людей сажали в тюрьму, убивали и одновременно спасали детей. Среди них, между прочим, было много одаренных детей. Очень одаренных! Сейчас не сажают в тюрьму, а дети пропадают тысячами: гибнут, погибают от наркотиков…

– Эту проблему не решить одной книжкой. И сотней книжек не решить. И вообще – разве у вас, немцев, нет своих проблем?!

– У нас есть свои проблемы, – медленно произносит немец. – Но это был мой долг – написать о ваших детях.

Он отворачивается.

– Мне рассказывали случай… Это было давно, во время войны. В одной деревне солдаты СС подожгли дом, где лежала больная женщина. Она не могла выйти из дому, и дочь этой женщины – совсем маленькая девочка – бегала с ведром от реки, хотела тушить. И вот она бежит, а эсэсовец забирает у нее ведро и ставит лошади, чтобы та пила. Девочка плачет, хватает пустое ведро, опять бежит к реке, а солдат опять ставит ведро лошади. В итоге дом вместе с матерью сгорел на глазах у девочки.

– И что из этого? – напрягается Вера.

– Наверное, я писал книгу ради той девочки. Это она мне рассказала, ну, когда выросла и стала старой…

Вальтер провоцирует на сантименты, хочет задушевной беседы, только жалкие попытки разбиваются о воображаемую крепостную стену, ограждающую личное пространство. Эта цитадель неприступна, ее не смогла взять даже визитерша из «мертвого дома».

Надо же: притащилась без звонка, якобы ее всю жизнь ждали! А главное, вела себя так, будто Вера должна по жизни ей, да еще трем коленам ее потомков! Не покормишь ли, говорит, зэчку, мне сказали: ты щедрая. Кто сказал, что я щедрая? Кто ж скажет, кроме родной сестрицы? Она вообще тебя хвалила, только жаловалась, что редко к ней ходишь.

– Времени нет! – отрезала Вера, прикидывая, как выставить нежданную гостью. Та была поддатой, под глазом багровел свежий бланш – в общем, та еще птица.

– Занятая, значит?

– Занятая. Это у вас там времени хоть отбавляй, а здесь работать надо!

Ошибкой было то, что Вера провела гостью в кухню. Та плюхнулась на стул, вытащила сигареты, после чего изволила представиться: Надя. То есть Надежда, третья ваша сестра.

– Какая еще сестра?! – Вскинула брови Вера.

– Ну как же: Вера, Надежда, Любовь…

Она громко расхохоталась – произвела-таки эффект!

– Да ладно, я к вам в родственницы не набиваюсь. А жрать я хочу всерьез, дома-то видишь, как встретили?

Она указала на синяк.

– Муженек, черт бы его побрал… Я год назад его полюбовницу в больницу отправила: два перелома, сотрясение мозга, разрыв губы, что-то там еще… А меня – в тюремную психушку! Муженек хотел, чтоб на зону, но врачи признали помрачение сознания, значит, надо лечиться. Ну, вылечилась, и что? Он меня с лестницы спустил, гад такой, сказал, чтоб я дорогу в родной дома забыла!

Когда гостья задымила, Вера решила: скормлю ей пару бутербродов, и пусть выметается. А та бутерброды умяла, потом чаю попросила, в общем, пришлось опять намекать на занятость.

– Помню, помню…

Надя насмешливо разглядывала хозяйку.

– Кстати: тут у вас не все занятые. Некоторые прямо рвутся туда, даже бабки за допуск платят. Придет такая фифа, магнитофончик выложит, и давай вопросами сыпать! Понимаешь, о ком речь?

– Допустим.

– Любка пугается уже, и вообще…

– Что вообще?

– Понимать она кое-что начала. Так что зашла бы ты, родная, соскучились по тебе. Вы ведь с ней похожи.

Лишь тогда Вера на минуту потеряла лицо. Она вела гостью к двери, спрашивая нервно: чем мы похожи?! Почему похожи?! А Надя усмехалась: похожи, похожи! Вера крикнула в дверь лифта, дескать, ни фига не похожи, и вообще катись отсюда, шваль подзаборная!

Но спустя час она успокоилась. Вера научилась брать себя в руки, благо, теперь могла в любой момент получить поддержку. Буквально завтра она ее получит, поэтому, Вальтер, можешь не приставать, ни черта у тебя не получится. А тот пристает!

– Меня пригласили на конгресс общества «Mensa», – сообщает он.

– На конгресс чего?

– Это общество объединяет людей с высоким коэффициентом интеллекта. И вообще неординарных людей.

– Поздравляю, – говорит Вера, – не знала, что вы – неординарная личность с высоким коэффициентом интеллекта.

А он: я, мол, только наблюдатель, но если хотите, могу вам достать приглашение.

– С какой радости я туда пойду?!

– Но ведь на конгресс приедет Грегори Смит, самый юный номинант на Нобелевскую премию! Он научился читать в два года, поступил в университет в десять лет, стал профессором до совершеннолетия и уже дважды выступал с трибуны ООН! И Акрит Ясвал, семилетний хирург из Индии, будет на конгрессе; и корейский чудо-ребенок Ким Унг-Йонг, и трехлетняя художница Аэлита Андрэ… Это же первый раз в Москве, неужели вам неинтересно?