Смешанный brак

Зоя озирается, затем вполголоса говорит:

– Враг человеческий! К святым местам пускать не хочет!

Хочется рассмеяться над грубым суеверием, однако смех застревает в горле. Враг – не враг, а место мрачное, какие-нибудь друиды здесь вполне могут сбивать с пути паломников и их спутников. Зоя быстро крестится; достав из кармана платок, повязывает на голову, после чего застегивает платье на все пуговицы. Она подготовилась к встрече с «врагом» (с друидами?), а я – подготовился? Вряд ли меня защитит икона, лежащая в рюкзаке, она ведь для меня живописная доска, значит, и я для нее – никчемный иноверец. Я пока молчу насчет иконы, не хочу лишних расспросов. И Зоя, и Нина Борисовна считают меня обычным туристом, любителем экзотики, что недалеко от истины.

Путь не раз заводил в большие и малые церкви, где я был свидетелем малопонятных ритуалов, торжественных и вместе с тем жалких в своей попытке превозмочь вопиющую бедность окружающей жизни. Религия была нездешней, она уносила человека в лучезарную высь, в безвоздушное пространство, где нечем дышать, можно только с восторгом умереть. Да, да, с восторгом, ведь человек предстает перед самим Создателем! Он вырывается из полуразрушенного жилья, сбегает из огорода, обнесенного сгнившим забором, забывает семью, не видевшую денег годами, главное – приобщиться, забыть на час-другой про грязь, разруху, безденежье… Русские презирали жизнь, считали ее слишком грязной и мелкой, чтобы соединить со своей сверхчеловеческой религией. Религия и жизнь не смешивались, существовали параллельно, как в пословице, услышанной на одном из уроков старого солдата: «Суп отдельно, мухи отдельно».

За то время, пока Петр посещает «кудыкину гору», успеваю узнать их семейную ситуацию. Типичную ситуацию, каковую можно назвать любовным треугольником «муж – жена – водка». Петр любил жену, но водку он тоже любил, и чем дальше – тем больше. Жена любила Петра, поэтому работала, как папа Карло (так выражается Зоя), чтобы накопить денег и купить Петру машину. Думала, что руль и необходимость соблюдать правила дорожного движения отвратят мужа от зловредной любовницы, да куда там! Она уже и к бабкам ходила, и кодировала его, и подшивала, а толку никакого! И тогда Зоя поняла, что на самом деле треугольник выглядит иначе: «муж – жена – враг человеческий». А где бороться с врагом? Правильно: в церкви, куда Зоя начала ходить в позапрошлом году. Не сказать, что успехи большие, но Петр, слава богу, не отказывается ездить по святым местам, исповедуется, причащается, так что надежда есть.

– А это место вообще особенное. Там крест мироточит, представляете?! Обычный крест с распятием, он сто лет там стоял, и вдруг в позапрошлом году из него миро начало сочиться! А еще там на одной из икон лилии оживают. Их кладут под стекло на Пасху, они засыхают, а на Троицу вдруг появляются зеленые ростки!

Зоя расширяет глаза, в очередной раз озираясь. Налетает шквалистый ветер, пригибает кроны к земле, то есть, враг человеческий не дремлет, явно желая уронить на нас могучий ствол. Или похитить мужа, которого вскоре тревожно окликают:

– Петька! Петя, ты куда пропал?!

Дьявольские козни, по счастью, не очень сильны – лес отпускает Петра. И мы вновь отправляемся в путь, прыгая по буграм и с трудом разъезжаясь со встречными машинами (в этом древесном царстве они смотрятся нелепыми чужеродными механизмами). Уступив руль, Зоя перебралась на заднее сиденье и теперь с жаром обрабатывает прозелита. Во-первых, крест, загибает она пальцы, во-вторых, лилии, а еще там есть икона Николая Чудотворца, которая сама обновилась. Была черная-черная, даже лик святого не просматривался, и вдруг – как новенькая! Отец Варлаам поначалу глазам не поверил, думал, кто-то из служек подновил икону, а оказалось: она сама!

«Там чудеса, там леший бродит…» – вспоминаю реплику Романа. Эту строчку из русского автора я бы мог процитировать Зое, но не хочется ее огорчать – мы и так не успеваем к вечерней службе. Поздно выехали, говорит она с досадой, затем машет рукой: ладно, исповедуемся завтра, перед причастием!

Я вижу на щеках Зои румянец, она то и дело поправляет платок, в общем, явно волнуется. На лице же Петра, как показывает зеркало, по-прежнему скептическая усмешка. Что же ты, Петька-Петя-Петр? Где твоя исконная вера, где надежда на чудесное преображение организма? Оставь скепсис мне, холодному протестанту, а ты, плоть от плоти здешней земли, должен помочь жене!

По приезду Петр остается в машине, чтобы отравлять замечательный воздух дымом дешевых сигарет. А мы с Зоей отправляемся на поиски матушки Елены, жены отца Варлаама. Из крошечной деревянной церкви расходятся немногочисленные прихожане – жители окрестных заброшенных деревень. Где матушка Елена? В лавке сегодня торгует, вон там!