Смешенье

Французы, стремясь занять господствующую позицию, продолжали ехать вперёд и были уже на середине двора. Джек, не желая уступать, пошёл прямо на герцога. Тот наконец натянул поводья и поднял руку, делая спутникам знак остановиться. Де Жонзак и второй всадник придержали коней на полкорпуса от него. Однако Джек продолжал идти, пока де Жонзак не потянул из седельной кобуры пистолет, а второй всадник не пришпорил лошадь, чтобы выехать наперерез.

Было слышно, как французские солдаты и янычары входят в караван-сарай, и вскоре в окнах верхнего этажа за спиной у герцога и его спутников блеснули мушкетные дула. Тем временем родичи Ниязи заняли позицию по обеим сторонам двора в тылу у Джека; фитили их ружей горели в тёмных арках, словно глаза демонов. Джек остановился примерно в восьми футах от морды коня-альбиноса, но так, чтобы выехавший наперерез всадник загораживал его от герцога. Тот что-то произнёс, и адъютант вернулся на прежнюю позицию справа от адмирала.

— Я понимаю ваш план, — начал герцог, даже не поздоровавшись, что, надо думать, должно было прозвучать оскорбительно. — И нахожу его самоубийственным.

Джек притворялся, будто не понимает, пока мсье Арланк не перевёл эти слова на сабир.

— Мы должны были представить его таким, — отвечал Джек, — иначе вы бы побоялись приехать.

Герцог улыбнулся, словно услышал застольную остроту.

— Что ж, отлично — наши переговоры, как дуэль или танец, начинаются с предварительных па. Я пытаюсь вас запугать, вы — произвести на меня впечатление. Можно переходить к сути. Покажите мне Эммердёра.

— Он очень близко, — отвечал Джек. — Прежде надо уладить более важное дело — касательно золота.

— Я — человек чести, не раб и золото ставлю ни во что. Но коли оно вас так сильно заботит, послушаем ваши условия.

— Во-первых, отошлите ювелиров. Здесь нет ни серебра, ни драгоценных камней. Только золото.

— Хорошо.

— Как вы видите, караван-сарай огромен и наполнен сеном, под которым и спрятаны слитки. Мы знаем, где они, вы — нет. Как только мы получим вольные и свою долю — в виде пиастров, мы скажем, где золото.

— Не может быть, чтобы в этом состоял весь ваш план, — сказал герцог. — Сена не так много, чтобы мы не могли вас арестовать и спокойно переворошить стога.

— Пряча золото, мы пролили на пол довольно много лампового масла и для верности закопали в сено несколько бочонков с порохом, — сообщил Джек.

Пьер де Жонзак что-то крикнул младшему офицеру в здании.

— Так вы угрожаете взорвать караван-сарай, — проговорил герцог, как будто каждое слово Джека надо переводить на детский язык.

— Золото расплавится и растечётся. Часть вы сможете собрать, но всё равно потеряете больше, чем если просто отпустите нас вместе с нашей долей.

Подбежал пеший офицер и что-то зашептал де Жонзаку, который передал услышанное герцогу.

— Отлично, — сказал тот.

— Простите?

— Мои люди нашли лужи лампового масла, твой рассказ, судя по всему, не лжив, ваше предложение принято. — Герцог повернулся к адъютанту справа, и тот начал вынимать из седельной сумки одинаковые свитки, обвязанные и запечатанные на турецкий бюрократический манер.

Джек обернулся и поманил рукой аль-Гураба. Раис вышел, положил на землю оружие и приблизился к адъютанту, который позволил ему взглянуть на один из документов.

— Это вольная, — объявил раис. — В ней стоит имя Иеронимо.

— Читай остальные, — распорядился Джек.

— Теперь к вышепомянутому важному делу, — вмешался герцог, — единственному, ради которого я ехал из Александрии.

— Даппа, — прочёл раис в следующем свитке. — Ниязи.

Из французских рядов выехала телега. Джек вздрогнул, однако на ней стоял всего лишь окованный сундук.

— Ваши пиастры, — объяснил герцог, забавляясь Джековым испугом.

— Евгений… Габриель Гото… — читал раис.

— Допустим, что бродяга, которого вы показывали в Александрии, и впрямь Эммердёр. Так сколько вы за него хотите?

— Как мы теперь вроде бы тоже люди свободные, мы хотим поступить по чести и отдать его даром — либо не отдавать вовсе.

— Вольная ван Крюйка, — сказал раис, — и моя отпускная.

Герцог снова снисходительно улыбнулся.

— Настоятельно советую отдать его мне. Без Эммердёра сделки не будет.

— Вреж Исфахнян… Патрик Таллоу… мистер Фут…

— И сколько бы вы ни храбрились, — продолжал герцог, — вы окружены моими драгунами, мушкетёрами и янычарами. Золото моё, как если бы лежало в моём парижском подвале.

— Осталась одна, с пропуском для имени, — сказал Наср аль-Гураб, поднимая последний документ.

— Это потому, что вы не назвали его имени, — объяснил Пьер де Жонзак, указывая на Джека.

— В твоём парижском подвале, — повторил Джек на лучшем французском, какой только мог изобразить. — Сдаётся, это под анфиладой спален в западном крыле, где стоит зелёный мраморный Луй, ряженый Нептуном.