Смешная русская история (статьи)

Демин: «Якутский воевода Францбеков (фамилии–то какие были у русской знати!) с интересом отнесся к предложению Хабарова «кликать охочих людей»… Конечно, с собственных его слов записывали подъячие. «…и доплыли на другой день Дасаулов, был город князя Дасаула, и тот город сожжен, и юрты сожжены же, лишь всего осталось две юртишки…» «…и они, даурские люди, у нас все уехали, лишь только схватили ясыря - одну бабу». «И в тех юртах все люди даурские, подсмотря нас, на кони помечутся и убежат, лише ясырь похватали, …юрты сожгли и дым пустили». «…богодоевы люди улусные, мужики все, выехали против нас на берег, и нас не стали к берегу подпущать. И мы на них из стругов из оружия ударили. И тут у них, даурских людей, побили человек с двадцать. «И божиею милостию, и государевым счастьем, и радением твоим, Дмитрий Андреевич и Осип Стефанович, и промыслом приказного человека Ярофийка Павлова и служилых вольных и охочих людей, тот город наскоро обсадили».

В общем, как пели мансийские сказители:

…Против ружей со стрелами,

против крепкого железа –

С деревянными шестами.

Бились долго, бились крепко

За свободу дымных чумов,

А шаманы ворожили,

Звали духов на подмогу.

Из «Скаски» Атласова про камчадалов: «…а иная посуда у них есть левкашеная и олифленая, а сказывают оне, что идет к ним с острова, а под которым государством тот остров – того не ведают». Все остальное – чистейшая этнография, читать приятно. Ни одного упоминания военного, покорительного, «ясачного».

Несколько слов о потомках «ясачных этнографов и географов», почти современных от очень уважаемого человека, Антона Павловича Чехова: «Народ здесь, в Сибири, темны, бесталанный. Из России везут ему сюда и полушубки, и ситец, и посуду, и гвозди, а сам он ничего не умеет. Только землю пашет, да вольных возит, а больше ничего… Даже рыбы ловить не умеет. Скучный народ, не дай бог, какой скучный! Живешь с ними и только жиреешь без меры, а чтоб для души и для ума – ничего, как есть! Жалко смотреть… Человек–то здесь стоящий, сердце у него мягкое, он и не украдет, и не обидит, и не очень чтоб пьяница. Золото, а не человек, но, гляди, пропадает ни за грош, без всякой пользы, как муха, или, скажем, комар. Спросите его: для чего он живет? <…> По всей Сибири нет правды. Ежели и была какая, то уж давно замерзла. Вот и должен человек эту правду искать. <…> Живется им скучно. Сибирская природа в сравнении с русскою кажется им однообразной, бедной, беззвучной; на вознесение стоит мороз, а на троицу идет мокрый снег. Квартиры в городах скверные, улицы грязные, в лавках все дорого, не свежо и скудно, и многого, к чему привык европеец, не найдешь ни за какие деньги. Местная интеллигенция, мыслящая и не мыслящая, от утра до ночи пьет водку, пьет неизящно, грубо и глупо, не зная меры и не пьянея; после первых же двух фраз местный интеллигент непременно уж задаст вам вопрос: «А не выпить ли нам водки?» И от скуки пьет с ним ссыльный, сначала морщится, потом привыкает и, в конце концов, конечно, спивается. Если говорить о пьянстве, то не ссыльные деморализуют население, а население ссыльных».

Джильз Флетчер (1549 – 1611), английский писатель и дипломат, посол в России с 1588 по 1589 г.: «Что касается до Печеры, Перми и той части Сибири, которая теперь принадлежит Царю, то их удерживают тем же простым способом, каким они были покорены, то есть более грозою меча, нежели самим оружием. Во–первых: Царь поселил в этих странах столько же Русских, сколько там туземцев, и содержит в них, сверх того, гарнизоны, хотя и незначительные по числу солдат, но достаточные для удержания туземцев в повиновении. Во–вторых: здешние начальники и судьи все Русские и сменяются Царем очень часто, именно, каждый год по два и по три раза, несмотря на то, что здесь нечего слишком опасаться какого–либо нововведения. В третьих: он разделяет их на многие мелкие управления, подобно трости, переломленной на несколько мелких частей, так что, будучи разделены, они не имеют никакой силы, которой, впрочем, не имели и тогда, когда составляли одно целое. В четвертых: Царь заботится, чтобы тамошние жители не имели ни оружия, ни денег, и для того налагает на них подати и обирает их, как только ему заблагорассудится, не оставляя им никаких средств сбросить с себя, или облегчить, это иго».

У Демина все это называется «прочным и хорошо продуманным делом». Но посмотрите, загнанные в Сибирь неволею, люди, в совершенно чуждой им среде, невольников же и охраняют. Чехов, конечно, не вдавался в историю возникновения того, что он увидел, он просто описал картину в статике. У меня же в книге даже есть такие разделы: «Рабы царя», «Рабы рабов царя».

Теперь я должен проанализировать, действительно ли русские представили миру «открытие» Сибири, я имею в виду географические, этнографические данные о ней? У меня есть статья «Уничтожение науки». Я возьму сведения из нее.