Смешные рассказы для детей

Вопль, который подняла Пиявка, был невероятный. Это было длиннющее: «Тяяяяяяяяя… на полкилометра… яяяв!» Мне кажется, Пиявка не умерла от злости только потому, что потеряла сознание.

Трудно было гулять с Пиявкой в парке. Она хотела бежать во все стороны, только не туда, куда хотели идти мы.

Был способ удерживать Пиявку рядом.

Это – мячик. Если она видела в ваших руках теннисный мяч, она, как загипнотизированная, смотрела на него. Надо было бросить мяч как можно дальше, и она стрелой бежала за ним. Не успевал мяч упасть на землю, как она хватала его зубами и неслась к вам.

Мяч можно было бросать двадцать раз, пятьдесят, сто. И она бегала за ним двадцать, пятьдесят, сто раз.

В конце концов отсыхала рука, и при последней подаче мяча надо было срочно хватать Пиявку и запихивать её в ошейник. Иначе она скрывалась на неведомых дорожках парка с непредсказуемыми последствиями…

Два дополнения к Пиявке

Первое

Однажды мы взяли Пиявку в городскую квартиру. Она быстро обнюхала все углы, пробежала по обеденному столу, попила воды из блюдечка и заметила клетку с попугаем.

Клетка была пуста. Обычно наш попугай Жан Жак (розелла) летал по комнатам свободно. Загнать его в клетку было немыслимо.

Он грыз плинтусы, откусывал корешки книг и прилетал домой только позавтракать или поужинать. Причём он очень внимательно смотрел, как бы мы не закрыли за ним дверцу клетки.

Пиявка сообразила: раз есть клетка, должна быть и птичка, – и пошла разыскивать эту самую птичку.

Она нашла её в соседней комнате сидящей на двери. Пиявка нашла её не по шуму крыльев, а по помёту под дверью. Она подняла глаза и, увидев птицу, побежала вверх по двери к попугаю.

Это только казалось, что она побежала.

В самом деле, она прыгнула и, перебирая лапами, долетела почти до верха. И было впечатление, что она бежит.

Попугай схватился за сердце и от ужаса даже не взлетел.

Пиявка прыгнула второй раз. В этот раз её пробег был чуть ниже. Но она упрямо прыгала и прыгала. С каждым разом ей удавалось пролететь всё меньше. Со стороны её бессмысленные прыжки вызывали смех, ведь было понятно, что скоро она не прыгнет выше плинтуса, но характер и порода брали своё. Так она могла и умереть от разрыва сердца.

Сердобольная Элеонора взяла Пиявку на руки и затормозила этот бессмысленный аттракцион.

И впервые в жизни попугай Жан Жак прямой наводкой помчался в свою клетку. Мне показалось даже, что он сам закрыл за собой дверцу.

Второе

У нас в вольере, отчасти выходящем на улицу, жил ворон Клавдий. Тот самый, который дразнил Пиявку костью. Он немного умел говорить.

Однажды к нам пришла очень довольная собой старушка и заявила:

– А я с вашим вороном разговаривала.

– Как вы с ним разговаривали?

– Я ему говорю: «Карлуша, Карлуша», а он мне говорит: «Иди отсюда!»

Мы оторопели. Чтоб наш Клавдий говорил такое! А потом мы подумали и поняли. Когда мы разговаривали с вороном, Пиявка постоянно мешалась. Она бегала вокруг вольера и лаяла. И мы всегда кричали ей:

– Иди отсюда. Иди отсюда!

Вот он и научился. Вороны очень способные.

Пиявка долго жила у нас. Её трудолюбие было невероятно. Просясь в дом или на волю к Дире, она могла лаять и подвизгивать несколько часов подряд, не останавливаясь. Особенно это малоприятно ранним летом часов в пять утра.

Чтобы не травмировать соседей, мы запирали Пиявку в гараж. И тогда только мы одни слышали её непрекращаемый, приглушённый лай.

Короче, последние два года вся наша жизнь была постоянной борьбой с Пиявкой.

Очень вас прошу, если вам не надо охотиться на кабанов, не надо добывать лис и барсуков, не заводите себе ягдтерьера.

Ризены

Следующие собаки, которых я заводил, были ризены – ризеншнауцеры. Жили они у меня подолгу за городом, и как-то все эти собаки слились в одну. Все мои ризеншнауцеры просто близнецы. Все они чрезвычайно веселы, дружественны: поприветствовать тебя грязными лапами – это первое дело. Причём, если ты хочешь наказать собаку, треснув её по башке, и не мечтай. У неё реакция лучше, чем у самого лучшего боксёра. Будешь лупить воздух.

Сейчас у меня живёт ризеншнауцер Арсела.

Утро. Я выхожу в халате на крыльцо. Откуда-то вылетает Арсела и радостно с силой толкает меня грязными лапами в грудь.

– Ты что? А ну, сидеть!

Что ж, можно присесть на секунду, но зато при этом поскрести тебя грязной лапой.

Если бы так она радовала только меня, это бы ничего. Но она грязными лапами так же радует и жену Элеонору, и помощницу Зину, и тёщу Эмму Фёдоровну. Просто хоть не выходи из дома во двор.

Когда мимо нашего прозрачного забора проходит какой-нибудь жулик или просто какой-нибудь случайный сосед, Арсела разбегается и с радостным рёвом бросается на забор.

Сосед или жулик в испуге прыгает в сторону на два метра. Ах, если бы они знали, для чего она так к ним стремится! А она стремится поприветствовать их своими грязными лапищами, а при случае ещё ткнуть в нос своей ПОСТОЯННО МОКРОЙ МОРДОЙ, если они попа́дают в обморок.

И все, особенно Эмма Фёдоровна, говорят мне, что собака запущена, невоспитанна, ничего не умеет делать, потому что с ней не работают.