Сметенные ураганом

– Шереметьев, – подсказала Маня. – И вовсе он не мой протеже, а тети Поли, сын какой-то дальней родственницы. Она давно умерла, я ее в глаза не видела. Этот Юра объявился у нас совсем недавно. Он будто бы от семьи откололся, ни с кем из близкой родни не общается. Кажется, из-за того, что с отцом поссорился – тот капитан первого ранга в отставке. Его я тоже никогда не знала, тетя Поля рассказывала. Отец хотел, чтобы сын училище Фрунзе окончил, а Юрий то ли бросил после второго курса, то ли его отчислили… После он окончил торговый институт.

– Так он торга-аш? – презрительно протянула Света.

– Директор ресторана, – поправила Маня. – Случайно узнал от тети, что мы знакомы с Улицкими, и попросил представить его Павлу Петровичу. Сказал, есть какое-то интересное предложение.

Раскатистый голос хозяина дачи прогудел совсем рядом:

– Жаль, что Степан Тихонович не приехал. Но завтра он будет обязательно. Может, переночуете у нас, Юрий Алексеевич? Места хватит.

– Благодарю, Павел Петрович. У меня дача недалеко, там переночую, – ответил низкий бархатный баритон.

– Но на обед вы останетесь? А еще лучше – на ужин. Обещаю вкуснейшие шашлыки. У нас сегодня весело, молодежь обязательно танцы затеет. – Мишин отец подвел гостя к ребятам. – Вот она, наша смена… С Михаилом, моим сынком, вы уже знакомы? Манечку вам представлять не надо… А это Светик-семицветик, Манина подружка, друг этого дома и яркое украшение любой компании. Она и попеть, и потанцевать мастерица – молодец девчонка! Светочка, знакомься, это Юрий Алексеевич Шереметьев.

Света подала руку и кивнула, сосредоточив взгляд на холеных усах, в глаза нахалу смотреть не хотелось. Неожиданно Шереметьев склонился и поцеловал протянутую руку. Света вздрогнула, по спине отчего-то пробежали мурашки.

– Очень приятно. – Он выпрямился и все-таки поймал ее взгляд. Затем обернулся к хозяину. – Спасибо за приглашение, Павел Петрович, я с радостью его принимаю. Давно не проводил время среди молодежи.

Улицкий отошел, а гость оглядел примолкшую троицу.

– Ну, что интересненького расскажете?

– В кустах сирени живет настоящий ежик, хотите посмотреть? – брякнула Маня.

Это прозвучало так по-детски, что Светка чуть не покрутила пальцем у виска.

– Хочу, – улыбнулся Шереметьев, показывая ряд крупных белых зубов. – Всю жизнь мечтал увидеть живого ежа.

Он подхватил Маню под руку, и та повлекла его в сторону зарослей сирени.

– Аура, – прошипела тихонько Светка.

Миша мельком взглянул на нее и покачал головой.

– Ну, надо же как-то развлекать гостя. Неудобно бросать человека в незнакомой компании.

Уцепившись за Мишин локоть, Света нарочно шла нога за ногу, стараясь подальше отстать от парочки, разыскивающей гипотетического ежа.

– Миш, ты ничего не хочешь мне сказать? – начала она, глядя на него влюбленными глазами.

– Да, Света, я должен кое-что тебе сказать, но не сейчас…

– А когда? Мы же сейчас одни. Скажи, Мишенька…

– Потом, после обеда. Встретимся в саду, у фонтанчика за беседкой.

– Хорошо, договорились, – обрадовалась Света. – И там ты все мне скажешь?

– Да, – кивнул Михаил, отводя взгляд. – Смотри, они и правда что-то нашли.

– Миша, Света, идите сюда! – звала своим слабеньким голоском Манюня из кустов.

Шереметьев присел на корточки и тыкал прутиком в колючий комок, чтобы заставить ежика раскрыться и показать мордочку. Это ему не удавалось.

Из беседки послышались звуки гитары. Оставив в покое ежа, все двинулись туда.

Будущие офицеры пели песню из «Белорусского вокзала»: «А значит, нам нужна одна победа, одна на всех, мы за ценой не постоим…»

Миша с Маней присели на скамейку и подхватили. Шереметьев и Света остались у входа.

Хорошая песня. Сколько раз Светка фильм смотрела – всегда мороз по коже. Но сегодня она предпочла бы услышать что-нибудь повеселее. Ведь не девятое мая, в конце-то концов! Вот кончат петь, и она затянет «Арлекино» или «Миллион алых роз»… Говорят, у нее не хуже Пугачевой получается.

Отложив гитару, Слава встал и переглянулся с товарищами.

– Говорить?

– Говори.

– Ребята! Вернее, девушки! Мы должны сообщить вам, что подали заявление, чтобы нас отправили исполнять интернациональный долг. Мы, все шестеро, подписались под этим заявлением. И поэтому, как только закончим училище…

Света еще не переключилась с выбора песни и не сразу сообразила, отчего замерли лица у девушек, а в глазах у Мани стоят слезы гордости и восторга.

– … Это я предложил. Вы знаете, у меня отец погиб там в 80-м. Я давно знал, что буду туда проситься, а ребята решили со мной.

«Так ведь отец Славки и Мани в Афганистане погиб, – дошло, наконец, до Светки. – Это он в Афган попросился? Сам? Идиот! Да еще ребят за собой тащит…»

– Дурацкий поступок, – пробормотал Шереметьев себе под нос, однако его услышали.

– Что?.. – нахмурился Ганелин.

Вслед за ним все уставились на незнакомца.

– Это Юрий Алексеевич Шереметьев, гость моего отца, – поторопился объяснить друзьям Миша. – Юрий Алексеевич, вы хотели что-то сказать?

Шереметьев помедлил, обвел взглядом компанию и остановился на дальнем родственнике.