СМИ в Древней Греции

Еще одна хорошо разработанная в гомеровских поэмах область коммуникации относится к приему чужаков. В греческом слово «гость» (xenos) обозначает также чужеземца, незнакомца, того, кто не принадлежит к данной общине, на кого смотрят с подозрением и даже враждебно. Эта амбивалентность становится очевидной, если посмотреть внимательно, как в гомеровских поэмах принимают «другого».

В ту пору еще не существовало законов, определявших отношения между разными общинами, так что все происходило до некоторой степени непредсказуемо. В зависимости от обстоятельств незнакомцу мог быть оказан теплый или враждебный прием. Так, о Телемахе, увидевшем принявшую чужой облик Афину на пороге дворца, Гомер говорит:

Тотчас он встал и ко входу поспешно пошел, негодуя
В сердце, что странник был ждать принужден за порогом; приближась,
Взял он за правую руку пришельца, копье его принял,
Голос потом свой возвысил и бросил крылатое слово:
«Радуйся, странник; войди к нам; радушно тебя угостим мы»[38]

.

Не менее радушный прием оказывают Телемаху, когда он сходит на берег в Пилосе, чтобы разузнать у Нестора о своем отце Улиссе. Он подходит с Афиной туда, где «с сыновьями и Нестор сидел»:

...их друзья, учреждая
Пир, суетились, вздевали на вертелы, жарили мясо.
Все, иноземцев увидя, пошли к ним навстречу и, руки
Им подавая, просили их сесть дружелюбно с народом[39]

.

В этих отрывках Телемах или Афина, даже не будучи узнаны, знают, к кому приходят, им известна репутация тех, кто будет их принимать. Но когда чужеземец, подобно Улиссу в его странствиях, попадал в неведомые земли, он первым делом задавал себе вопрос о том, «какой там народ обитает, / Дикий ли, нравом свирепый, не знающий правды, / Или приветливый, богобоязненный, гостеприимный?»[40]. Эта формула повторяется в поэме неоднократно.

Например, Улисс сходит на берег в земле лестригонов, которые убивают часть его экипажа, чтобы попировать, или в земле циклопов, где герою будет стоить больших усилий победа над великаном, намеревающимся съесть и его, и его сотоварищей. Даже по прибытии к феакам, оказывающим Одиссею пышный прием, Афина «Облаком темным его окружила, чтоб не был замечен / Он никаким из надменных граждан феакийских, который / Мог бы его оскорбить, любопытствуя выведать, кто он»[41]. Вновь приняв чужой облик, на сей раз девочки, богиня указывает своему протеже:

«Ты же на встречных людей не гляди и не делай вопросов
Им: иноземцев не любит народ наш; он с ними не ласков;
Люди радушного здесь гостелюбия вовсе не знают»[42]

.

Вначале подозрительность часто бывает обоюдной: если чужестранец не знает, куда он попал, те, что должны его принять, тем более не представляют, с кем имеют дело. Подобные опасения вполне объяснимы, если вспомнить, что сам Улисс, прибыв к киконам, грабит город и режет скот[43].