СМИ в Древней Греции

— Ты — гражданин примерный?
— Как никто другой!
— Ответь тогда мне на вопросы.
— Что тебе?
— Ты земледелец?
— Разве я с ума сошел?
— Тогда купец?
— Прикидываюсь им порой.
— Что ж? Ремеслу учился ты?
— Клянусь, что нет.
— Так чем живешь ты, ничего не делая?
— О всех делах — и частных и общественных —
Забочусь я.
— Ты? А зачем?
— Так хочется.
— Так в чем твоя примерность? Ненавидимый,
Суешься ты, грабитель, не в свои дела!
— Ах ты, глупыш! Не должен ли заботиться
По мере сил я о своем отечестве?
— Соваться всюду — значит ли заботиться?
— Да! Помогать законам установленным
И преграждать пути их нарушителям!
— Не для того ли судьи в нашем городе
Нарочно избраны?
— А обвинитель кто?
— Кто пожелает.
— Ну, так я — желающий!
Настолько благо города мне дорого[286]

.

Но сикофанты не довольствовались обличением лихоимства и прочих противозаконных деяний. Они искали, иногда лихорадочно, кого бы им обвинить. На этот раз уже Демосфен рисует завораживающий портрет обвинителя Аристогитона:

Он проходит через рыночную площадь подобно змее или скорпиону, подняв жало, озираясь по сторонам и выбирая, кого бы оклеветать, кому бы причинить горе или какое-либо другое зло, кого ввергнуть в страх, у кого выманить деньги[287].

Как видно из текста, агора была одним из излюбленных мест сикофантов, а одним из применявшихся ими средств был роспуск слухов, правдивых или ложных, среди группок, заходящих на площадь или в близлежащие лавки: в этом случае они многократно повторяли свои обвинения перед ограниченным числом людей. Но были у них и другие способы действия. Они могли выступить в полный голос перед всеми в Собрании, либо формулируя обвинения, либо изрыгая ругательства против кого-либо. Могли они и возбуждать дела в суде.

Эти персонажи были зачастую шантажистами, чему в большой степени и были обязаны дурной репутацией, и продавали тем, кого преследовали, либо свое молчание на агоре или в Собрании, либо отказ от иска в суде. Демосфен хорошо показывает, как Аристогитон отозвал большую часть своих жалоб:

Вспомни, как он устроил обвинение против Гегемона и как он прекратил обвинение против Демада, вспомни, как он обвинил торговца оливами Агафона (это ведь дело недавнее), как он вопил и кричал «о горе, горе!», как делал все в Народном собрании, чтобы доказать, что Агафона необходимо-де подвергнуть пытке. Но, получив взятку, молчал, когда того оправдали в его присутствии[288].

Распространители слухов, сикофанты могли возбудить ложное обвинение с той же легкостью, что и обоснованное. Те, кого они разоблачали, вовсе не обязательно были виновны. Опять-таки Аристофан демонстрирует, как обвинители цеплялись к первому встречному:

Дикеополь. Вот кстати и Никарх идет на промысел.
Беотиец. Как мал он ростом!
Дикеополь. Весь дерьмо чистейшее.
Никарх. Чьи здесь товары?
Беотиец. Все мои, фиванские, Свидетель Зевс.
Никарх. Я донесу, что прибыл ты
С военной контрабандой.
Беотиец. Ты с ума сошел!
Ведь ты же воевать задумал с птицами.
Никарх. Ты тоже пострадаешь!
Беотиец. Что же сделал я?[289]