СМИ в Древней Греции

Эти четыре масштабных предприятия являлись не только спортивными и, как в Дельфах, Немее, на Истме, музыкальными состязаниями, но и религиозными празднествами, не случайно проводившимися в непосредственной близости от величайших греческих святилищ. Первый и последний дни игр были целиком отданы священным обрядам, атлеты приносили клятву богам. Изначально то были погребальные состязания, кровавые схватки вокруг могилы, чем, в частности, объясняется вручение победителю венка из дикого сельдерея, знака траура, а также то обстоятельство, что судьи на Немейских играх облачались в траурные одежды. Все это придавало состязаниям торжественный характер.

То были не международные соревнования, а панэллинские празднества для всех греков. Иностранцы могли на них присутствовать, но не состязаться.

Игры, собиравшие вначале местных жителей, очень быстро, с VI в. до н.э., стали центром притяжения всего Пелопоннеса, а затем и греческого мира в целом. Таким образом, о сроках игр приходилось оповещать тысячи, а затем и десятки тысяч людей.

Время проведения игр было временем священного перемирия, поэтому перед их открытием повсюду рассылались глашатаи-вестники. На Олимпийских играх этих глашатаев называли носителями перемирия (spondophoroi). В классическую эпоху они, несомненно, путешествовали с многочисленной свитой, а в полисах, через которые они проезжали, их принимали со всеми почестями. Одновременно с объявлением перемирия они сообщали о сроках проведения игр, что являлось весьма ценной информацией: даты из года в год менялись, да и греческие календари не были унифицированы. Традиция глашатаев, объявлявших о перемирии, сохранилась и в эллинистическую эпоху, когда игры стали проводиться во все большем количестве полисов.

Что же представляло собой священное перемирие? Оно требовало приостановления военных действий во всех греческих государствах на время игр. На деле чудесным образом остановить войну по случаю перемирия не представлялось возможным. Последнее было призвано не допустить, чтобы сражения нарушили ход игр, и обеспечить безопасность паломников, отправлявшихся в Олимпию, Дельфы, на перешеек или в Немею. Именно по этой причине перемирия длились по нескольку месяцев — время, необходимое обитателю окраин греческого мира для того, чтобы добраться на игры, а затем возвратиться назад. Перемирие обеспечивало также мир в окрестностях святилища, где проводились торжества. Всякий, попытавшийся напасть на Элиду, ближайший к Олимпии город, или на паломника, бывал сурово наказан, обычно солидной пеней. Не уплатившему пеню был закрыт доступ на игры, и обычно ее платили безропотно, хотя иногда и с неохотой: некоторые выжидали вплоть до того, пока им не приказывал подчиниться оракул.

Перемирие, впрочем, часто пытались использовать в своих целях: по словам Ксенофонта, аргивяне, которым угрожали Афины, всякий раз ссылались на священное перемирие, даже когда оно на самом деле не имело места. Раздоры могли возникать из-за даты объявления священного перемирия: начинается ли оно в тот момент, когда глашатаи возвещают о нем в городе, где проводятся игры, или же оно вступает в силу, когда вестники провозглашают его в данном пункте, т.е. заведомо позже и в разное время в зависимости от полиса?

Многочисленная публика собиралась на игры со всех уголков греческого мира. Представители всех слоев общества прибывали с Сицилии, из Великой Греции[388], с побережья Малой Азии и с островов. Помимо записных зрителей и простых зевак, игры посещало множество других персонажей: торговцы провизией, поскольку требовалось накормить тысячи паломников, и всеми прочими товарами. Нужно представить себе и истинно ярмарочную атмосферу с фокусниками и акробатами, и одновременно интеллектуальную обстановку: поэты и историки читали свои произведения, ораторы выступали, софисты обучали или произносили речи; там же декламировали стихи Гомера. Что касается зрителей, прийти полюбоваться могли и рабы, и варвары, иногда не допускали только женщин. Так, во время игр замужним, под угрозой свержения с ближайшей горы, Типейона, был запрещен доступ в Олимпию: нельзя было даже переправляться через Алфей, окружавшую Олимпию реку. Лишь одна женщина, по имени Ференика (или Каллипатера), отважилась пренебречь запретом:

Так как ее муж умер еще раньше, то она, приняв во всем вид настоящего учителя гимнастики, привела на состязания в Олимпию своего сына. Когда Пейсирод, ее сын, оказался победителем, то Каллипатера перескочила через тот барьер, который отделял учителей гимнастики от арены, и при этом обнаружила свой пол[389].