Смятение сердца

Хантер спал на спине, слегка повернув голову в ее сторону. Влажные волосы завились своенравными кольцами на его лбу и шее, на фоне подушки они выглядели кромешно-черными. Линия рта, обычно язвительная и злая, приняла неожиданно мягкий, слегка обиженный изгиб. Неужели каждое слово из того, что он только что сказал, было правдой? Так ли это? Что, если он желает ее потому только, что не может получить? Допустим, они станут любовниками… Надолго ли? Куда это заведет каждого из них?

Сэйбл поежилась. Месяцем раньше ей в голову не пришло бы размышлять над подобной возможностью. Кроме того, она не верила, что, отдавшись Хантеру, раз и навсегда избавит его от страданий. Что-то более давнее, глубоко скрытое, грызло и подтачивало его. Какая-то язва души. Он был непредсказуем, циничен и неразборчив в средствах.

Как каждой женщине, Сэйбл хотелось, чтобы избранник претендовал на роль мужа, а не просто любовника. Хантер о браке даже не помышлял, и это унижало ее. И все же…

Любовник. Любовница.

О чем она думает, Господи Боже! (Сэйбл поглубже зарылась под одеяло, досадливо сдвинув брови.) Конечно, она живет сейчас так полно, как никогда прежде, но эта полнота чревата неприятными последствиями. Например, утром их обоих могут арестовать. И даже если публичный скандал не разразится во всей полноте, слухи все равно просочатся. Ей грозит участь презираемого светом создания. Что же тогда? Состариться, вспоминая о несостоявшемся романе? Не лучше ли поддаться искушению и сорвать запретный плод? Любовники.

В этом слове было сладкое бесстыдство, оно навевало образы, от которых по всему телу шел жар: тела, сплетающиеся на смятых простынях, белое и смуглое… Страстный шепот, прикосновения, заставляющие содрогаться от наслаждения…

Сэйбл опомнилась.

Она мечтала сейчас о человеке, который жил только наполовину… нет, на сотую, тысячную часть.

Кажется, ей удалось задремать, потому что сдавленный крик разметал какие-то размытые образы. Вначале Сэйбл решила, что крик — часть ее сна, но потом осознала, что матрац колеблется.

Она посмотрела в сторону Хантера. Тот бился на кровати в чем-то вроде судорог. Расстегнутая рубашка скомкалась под спиной, тело покрывала даже не испарина, а крупные капли пота, соскальзывающие по бокам. Сжав кулаки, Хантер размахивал в воздухе руками, словно отражая удары невидимого противника.

«Так бывает, если ему удается по-настоящему заснуть».

Днем он мог изображать из себя личность неуязвимую, но язва воспалялась, как только он терял над ней контроль. Вот он рывком повернулся на бок, спиной к Сэйбл, и свел руки на пояснице, судорожно потирая запястьями друг о друга, словно старался разорвать невидимые путы. Потом, упав ничком, выгнулся дугой и явственно скрипнул зубами. Движение повторилось четыре или пять раз, и Сэйбл поняла, что Хантеру снятся удары бича. После этого он на некоторое время застыл в полной неподвижности, как человек, потерявший сознание.

Ужасаясь увиденному, она припоминала то немногое, что знала о пребывании Хантера в тюрьме конфедератов. Никому не было точно известно, что там случилось.

Новый крик прервал ее тревожные размышления. На этот раз Хантер попеременно стонал и глухо подвывал, как раненое животное, то принимаясь звать мать и отца, то проклиная весь мир, то умоляя кого-то простить его. Бормотание, стоны и крики наполнили небольшое помещение, заставив, кажется, сгуститься даже воздух. Сэйбл попробовала зажмуриться и зажать уши ладонями, но слышала даже больше, сама додумывая новые ужасы.

Вмешаться? Разбудить его? А если будет только хуже?

Она отняла руки от ушей. Как раз в этот момент Хантер закричал в подушку: «Нет! Не надо! Не делайте этого!» Потом последовал вой, в котором не было ничего человеческого. Сэйбл окаменела в ледяном ужасе, ожидая, что в следующую минуту в дверь забарабанят кулаки. Нельзя было допустить, чтобы Хантер прошел через это унижение.

Подвинувшись, она ткнула пальцем в каменное от судороги плечо.

— Мистер Мак-Кракен! — Ответом был новый вой, перешедший в дикое рыдание. — Мистер Мак-Кракен, проснитесь! Вы должны проснуться!

Рычание в ответ. Сэйбл на коленях подползла поближе и с силой толкнула его обеими руками.

— Хантер, проснись сейчас же! Тебе снится кошмар!

Его глаза открылись, брови недоверчиво сошлись на переносице.

— Хантер! — испуганно повторила Сэйбл, поняв, что он не узнает ее. — Это я, Сэйбл. Тебе снился сон, вот и все.

Медленно-медленно, дрожа и подергиваясь, рука поднялась и коснулась ее лица. Это было испытание не для слабых нервов. Что мог он сделать в следующий момент? Погладить ее или схватить за горло? Но пальцы его были ледяными, и Сэйбл бездумно сжала их в лихорадочно горячей ладони.

— Ты пришла за мной… — прошептал Хантер донельзя удивленно, приподнялся и поцеловал ее, без страсти, благодарным, нежным и необыкновенно невинным поцелуем. — Ты пришла спасти меня…

Это был отчаянно трогательный шепот, шепот человека, который не заслуживал спасения и даже, может быть, жалости. В ответ Сэйбл обняла холодные влажные плечи, чувствуя, как обе руки Хантера зарываются ей в волосы.