Смирительная рубашка для гениев (СИ)

- Аркадий! - я обернулся, через палату, распихивая по пути умалишенных, шел Андрей. - Ты куда пропал? Я думал, тебя каннибалы-дурики съели.

- Да нет, мы тут с соседом... - я повернулся к собеседнику, - что за ерунда...

На кровати передо мной никого не было...

- Что за ерунда?..

Я бросил растерянный взгляд на Андрея, потом снова посмотрел на кровать. Обвел взглядом палату. Да не мог он так быстро улизнуть. Заглянул под кровать - никого.

- Что потерял то?

- Да вот же... - я указал рукой на кровать, - Вот же... человек же был, вот только что.

Я вообще ничего не понимал.

- А-а! - догадливо улыбнулся Андрей. - Со шрамом?

Я кивнул.

- Ну, значит, понятно.

Он лег на свою кровать и стал качаться на пружинящей панцирной сетке. Вверх-вниз, вверх-вниз...

Я некоторое время следил за его телодвижениями.

- Мне все понятно, я в психиатрической больнице, - сказал, наконец, я с агрессией. - Но куда он исчез? Я что уже с ума свихнулся?!

- Да не бери в голову, здесь, кроме меня, все сумасшедшие, - не переставая качаться, успокоил меня Андрей. - Завтра Макс придет, расческу мне обещал принести. Он сегодня, кстати, утром приходил, когда ты спал.

Мне было нехорошо от этого постоянного скрипа кровати - взлета и падения, - но еще больше от того, что я не понимал, ничего не понимал...

- Хватит качаться! - рассердился я. - Объясни толком, что происходит?!

Хотя, что мне объяснить я и сам не понимал. И почему я вообще к человеку привязался, может быть, все это произошло только в моей голове. Андрей внезапно качаться перестал.

- Чего тебе объяснить? Ты в дурдоме, братан, в дурдоме! А тут все что угодно может происходить.

- Это не объяснение, - недовольно сказал я, но это "не объяснение" меня почему-то успокоило.

- Ну ладно, скажу, - Андрей сел на кровати, поставив ноги на пол, и приблизил ко мне лицо. - Это глюка. На самом деле нет никакого человека со шрамом. Причем галлюцинация массовая и переходящая. Ее многие видят.

- А ты видел?

- Не-а! - помотал головой Андрей. - У меня другой диагноз: мания преследования. Вообще-то я нормальный. А объявляется она просто - когда хочет исчезает, когда хочет появляется. Глюки - существа свободные.

- Но куда? Здесь же некуда исчезать!

Я обвел глазами палату.

- Загадка природы. Врачи-ученые не один год над этим голову ломают, а ты хочешь за одну минуту понять. Они сначала у постели дежурили - ждали появления - уходили, не дождавшись, а он и появлялся. Пытались в другую палату под наблюдение перевести. А фига с два! Он на этом же месте оказывался. Иногда спит тут ночью, иногда среди сумасшедших бродит, общается с ними. Врачи плюнули и оставили все как есть, а пайку глюки санитары сжирают. Вон хари какие наели.

- Все равно ничего не понимаю. Это же против всех законов физики и природы, - я в недоумении пожал плечами. - Он в другое измерение уходит, что ли?

- Может и в другое, а может и здесь остается, просто невидимым, и сидит тут с нами, - Андрей оглянулся, - слушает да смотрит. Теперь понял?

- Понял, конечно, - сказал я, ложась на кровать, закинув ногу на ногу, а руки за голову. - Нормально тут у вас... - чихнул и добавил: - В дурдоме.

- Почему "у вас"? У нас!

- Аркадий, вставай... обедать пошли, - Андрей тряс меня за плечо. - Вставай.

Я сел на кровати, потянулся. Как давно мне не приходилось спать так сладко... разве что только в детстве. Уже второй раз мне вспоминалась чудная пора детства, когда позволено все, и за это грозило лишь наказание от мамы, а здесь можно все и за это ничего не будет. Явное преимущество перед детством.

В палате уже никого не было.

- Пойдем, а то хлеб расхватают.

Андрей направился к выходу.

Я бодро вскочил и пошел вслед за ним.

Все лица рассевшихся за столами больных были обращены в сторону камбуза в ожидании, когда, наконец, оттуда вынесут миски с хлебом. Мы уселись на свои места и тоже стали ждать.

- Слушай, Андрей, - приблизив к нему лицо, заговорил я, - а может, Алексей Алексеевич появился, тогда и через забор лезть не придется.

- Пойду спрошу.

Он подошел к санитару Дмитрию Ивановичу, зорко следившему за поведением умалишенных, и что-то у него спросил.

- Нет, не появился, - огорчил он, вернувшись.

Обед оказался вполне съедобный, да и поведение больных уже не вызывало былой неприязни. Лица их выглядели скорее забавными, как будто нагнали их сюда с картин Питера Брейгеля.

Андрей занял очередь за таблетками, а я пошел в палату и в ожидании его лег на кровать.