Смирительная рубашка. Когда боги смеются

Великолепны были два последующих года. Я управлял моими семью провинциями при помощи разорившихся янбанов, которых подобрал для меня Юн Сан. От меня лишь требовалось время от времени торжественно объезжать свои владения в сопровождении свиты и госпожи Ом. У госпожи Ом был летний дворец на южном побережье, который мы часто посещали. Там мы устраивали различные состязания. Я стал покровителем искусства борьбы и воскресил искусство стрельбы из лука. Также мы занимались охотой на тигров в северных горах.

Однако Хэмел, так долго вынашивавший свои планы, был готов к действию. Его аппетиты росли. Для него Корея и стала той Индией, которую он искал. Он мало рассказывал мне о своих замыслах, но когда начал интригу, которая должна была сделать меня адмиралом корейского флота джонок, то стал подозрительно часто осведомляться о местонахождении императорской казны. И тогда я сообразил, что к чему.

Теперь я не мог покинуть Чосон без госпожи Ом. Когда я предложил ей бежать со мной, она сказала, пылко обняв меня, что я ее повелитель и куда бы я ни отправился, она последует за мной. Как вы увидите, это была правда, полная правда — то, что она произнесла.

Ошибкой Юн Сана стало то, что он оставил Чон Мон Дю в живых. Впрочем, нет, это не было ошибкой Юн Сана. Он просто не посмел поступить иначе. Оставаясь в немилости при дворе, Чон Мон Дю был тем не менее слишком популярен у провинциального духовенства. Юн Сан был вынужден оставить ему жизнь, и Чон Мон Дю, угрюмый отшельник на северо-восточном побережье, на самом деле не оставался бездеятельным. Его соглядатаи, по большей части буддийские монахи, находились повсюду, ездили по всей стране, заставляя даже самых мелких провинциальных чиновников присягнуть на верность и преданность ему. Нужно было обладать холодным терпением азиата, чтобы задумать и исполнить такой жестокий и сложный заговор. Мощь дворцовой партии Чон Мон Дю выросла так, что Юн Сан даже вообразить себе не мог. Чон Мон Дю подкупил дворцовую стражу — Охотников за тиграми, начальником над которыми был Ким. И в то время как Юн Сан медлил в нерешительности, а я сам предавался различным увеселениям и наслаждался любовью госпожи Ом, в то время как Хендрик Хэмел окончательно выработал план ограбления императорского казначейства и когда Иоганес Мартенс придумывал собственные — вулкан заговора Чон Мон Дю даже не дымился.

Господи! Господи! Но каково было его извержение!.. Приходилось драться голыми руками, спасая свою шею. А были шеи, которые не спаслись. Чон Мон Дю слегка поторопился с осуществлением заговора. Но на самом деле Иоганес Мартенс ускорил катастрофу, и то, что он сделал, было весьма благоприятно для Чон Мон Дю и послужило ему на пользу.

Итак, слушайте. Народ Чосона фанатично почитает своих предков, а этот старый алчный морской разбойник не придумал ничего другого, как совершить набег на усыпальницы, в которых покоились в золотых гробах похороненные в древности короли древней Силлы. Дело было сделано ночью, после чего они помчались по направлению к побережью. Но на следующее утро опустился густой туман, и они не нашли дорогу к ожидавшей их джонке, которую Иоганес Мартенс тайно снарядил. Он и другие матросы были схвачены благодаря некоему местному чиновнику, одному из приверженцев Чон Мон Дю. Только Герман Тромп удрал в тумане и смог, намного позднее, рассказать мне об этом происшествии.

Этой ночью, несмотря на то что новость о святотатстве распространилась по стране и половина северных провинций взбунтовалась, Кейдзе и двор спали в неведении. По приказанию Чон Мон Дю сигнальные огни свидетельствовали о мире. И так они сигналили еще несколько ночей, в то время как днем и ночью гонцы Чон Мон Дю загоняли лошадей на всех дорогах Чосона. Мне удалось увидеть его гонца, прибывшего в Кейдзе. В сумерках, когда я проезжал через большие ворота столицы, я увидел павшую изнуренную лошадь и истощенного путника, едва стоящего на ногах. И мне пришло в голову, что этот человек принес с собой в Кейдзе мою судьбу.

Его известие вызвало переворот. Я возвратился во дворец только в полночь, когда все было уже кончено. В девять часов вечера бунтовщики захватили императора в его собственных покоях. Они заставили его призвать немедленно правителей всех провинций, и когда они явились, их зарезали одного за другим на его глазах. Тем временем взбунтовались и Охотники за тиграми.

Юн Сан и Хендрик Хэмел были избиты рукоятями мечей и арестованы. Семь других моряков удрали из дворца вместе с госпожой Ом. У них не было возможности прихватить Кима, который сражался со своими собственными подчиненными. Они швырнули его наземь и стали топтать его ногами. К несчастью, он не умер от этого.

Как шквал ветра летней ночью, переворот отшумел и затих. Теперь Чон Мон Дю был у власти. Император утверждал все, чего он хотел. Повздыхав о святотатстве с королевскими гробницами, Чосон успокоился. Повсюду свергли губернаторов и заменили теми, кто получил назначение от Чон Мон Дю, но династия не была уничтожена.