Смог над Азерой

– Ну и пусть их. Полагаю, ты их сможешь несколько разочаровать. Перейдем к делу. Ты много раз говорила мне, что готова отдать за молодость все, даже бессмертную душу, буде она у тебя вдруг неожиданно оказалась бы. Собирайся. Я, видишь ли, финансировал кое-какие исследования в нужном направлении. Мечтаю увидеть тебя снова юной и прекрасной.

– Боже мой! Как это?.. Что ты такое говоришь?

– У тебя слишком мало времени. Подробности потом. Земля, как ты знаешь, находится очень далеко отсюда, а послезавтра…э-э… словом, тебя уже дожидается операционный стол и новое молодое донорское тело… а вот оно долго ждать не может. Твое сознание надо еще записать в фант, а это тоже займет некоторое время даже на аппаратуре моих лабораторий. На твоих висках, увы, нет контакторов… Ничего, скоро они у тебя будут. Это радует. На поверхности Азеры находится моя яхта. Она доставит тебя ко мне.

– Ты шутишь, – сказала Лайза разочарованно. – Самый мощный конвертоплан не доберется до Земли за такой срок.

– Если ты действительно хочешь снова стать молодой, не теряй времени, – терпеливо сказал фантом. – Лучшие специалисты Корпуса Пространщиков, в том числе, если я не ошибаюсь, и один твой близкий родственник… э-э… конвертировали сейчас огромные пространства только для того, чтобы я смог перебросить тебя к себе за час вместо месяца. Официально они, естественно, заняты важнейшими научными экспериментами по управляемой аннигиляции… ну, не важно. А важно вот что. Тебе придется сбросить с себя эту изношенную телесную оболочку. У тебя будет чужое лицо. Чужое, непривычное тело. Ты будешь инсталлирована в это тело, но не думай, что просто твое записанное электронными символами сознание вселится в него как в новую квартиру. Это тело жило. Оно тоже будет предъявлять на тебя свои права. В нем, к тому же, кое-что будет биомеханическим.

– Молодость… – сказала Лайза мечтательно. – Ты полагаешь, я буду колебаться? Кстати, ты обещал мне помочь разрешить одну проблему. Юридического плана.

Он рассмеялся.

– Детки? Не бери в голову. Это, я же сказал тебе, мы утрясем.

– Да, – спохватилась вдруг Лайза. – А имя? Какое имя я буду носить?.. Впрочем, ты прав, потом, потом. Не будем терять драгоценного времени. Через час я буду на яхте.

Перед тем как прервать контакт, фантом спросил:

– Послушай, эта Старая Дама… у нее ведь есть какое-то имя?

– Естественно. Калерия Азерски. Но так ее никто не зовет. Старая Дама, и все. Вообще-то, она урожденная Старкофф и моя двоюродная сестра. А замужество с комтом ударило ей в нос, как шампанское, так что теперь она "госпожа комтесса" и больше Азерски, чем все прочие члены их клана вместе взятые.

– Старая Дама, – задумчиво сказал фантом. – Любопытно. Во многих древних культурах Земли это эвфемизм смерти.

– Эфе… чего-чего?

– Эвфемизм. Это… э-э… когда люди почему-то не хотят называть что-нибудь прямо, они придумывают этому названию некую словесную замену.

– Так вот, этот твой "изм" тут вовсе ни при чем. Она просто старая гнусная карга и ведьма, всегда была старой гнусной каргой и ведьмой, не понимаю, как это в нашем роду могла такая появиться, и вообще, не отвлекай меня, мне надо спешить… Кстати, я навещу тебя потом, после всего, там, в твоем поместье на Земле, ага?

Конечно. Буду рад. Только у меня теперь нет уже прежнего блеска, всего того, что так тебе нравилось – гостей, слуг в истинном теле, даже фантомов, только роботы и киборги. Все меняется. Изменился и я. Причем, ты даже не представляешь себе насколько.

На яхте Лайза оказалась через два часа. Уйму времени отнял у нее скандал с сыном. А еще через несколько часов, уже в земной лаборатории, так и не повидавшись со своим покровителем в истинном теле, она попала в руки весьма расторопных людей. От их энергии и распорядительности кружилась голова, и наступало состояние некоторой оторопелости. Это были идеальные слуги. Сколько она помнила, ЕМУ служили так всегда.

3

Компьютер что-то сказал, но она его не слышала. Она сидела, закрыв глаза и вцепившись пальцами в подлокотники кресла. А снизу, изнутри, истошным воплем рвался наружу ужас, и его надо было ломать, давить, точно так же, как она всегда ломала и давила любые свои эмоции. Восемнадцать дней… Кончалась жизнь, отданная тому, что она понимала как свой долг. Ее ли вина, что на плечи, хрупкие и по женским меркам, пришлось взвалить груз, неподъемный даже для мужчин.

Компьютер резко загудел, требуя внимания.

– Что тебе? – спросила Старая Дама, не открывая глаз.

"Какие будут указания по завещанию?" – спросил компьютер.

– Потом.

"Ваше сердце могло остановиться еще позавчера, – возразил компьютер. – Восемнадцать дней – максимальный срок. Практически он недостижим. Внештатная эмоция может убить Вас в любую минуту. А надо еще успеть скачать в мою память новую запись Вашего сознания. Может понадобиться фантом, я же располагаю лишь сильно устаревшим фантом. Вы сильно рискуете, мадам".

– Заткнись, – сказала Старая Дама, и компьютер, обиженно пискнув, умолк.