Смола

Роальд сложил письмо и положил его обратно во внутренний карман, наблюдая за Лив. В одной руке у нее была книга, в другой – плюшевый мишка. Плюшевый мишка! Она была обычным ребенком. Хотя все-таки не самым обычным – мужественной малышкой с перочинным ножом и плюшевым медведем. Он должен позаботиться о ней.

Когда Лив подошла к нему, Роальд осторожно протянул ей руку. Мгновение она просто смотрела на него, потом сунула медведя под мышку и дала Роальду правую руку.

– Ну что, бежим? – спросил он. – К перешейку?

Лив кивнула.

– Да, но остались еще две ловушки.

– Хорошо, тогда ты ведешь.

Она кивнула, и они побежали вперед.

Шаги Роальда звучали как тяжелые взрывы гравия, шаги Лив – не звучали вообще. Она бежала так бесшумно, что ему приходилось смотреть вниз и проверять, где она шагает. Они свернули с дороги и побежали вокруг высокой ели, потом вернулись на дорогу, а потом – направо мимо шлагбаума и еще немного вдоль обочины. Ее маленькая рука крепко сжала его руку. Странно, но Роальд чувствовал себя в безопасности.

Они остановились по другую сторону шлагбаума, словно так и было задумано. Как будто он был щитом от огня, смерти и несчастья. Будто бы зайдя за него, они теперь были в безопасности.

– Дальше нет ловушек? – поинтересовался Роальд у своего опытного проводника.

Лив покачала головой и посмотрела вдаль на свой полыхающий дом. Огонь уже добрался до крыши мастерской. Перед ней длинной тенью стоял контейнер, ожидающий своей участи. Деревья задыхались в шапках пламени, вокруг горели небольшие костры травы. Роальду было невыносимо больно думать о том, что Лив чувствовала в этот момент.

– Что это за книга? – спросил он.

– «Робин Гуд», – ответила Лив и опустила глаза на книгу.

– Я могу понести ее, хочешь?

Лив кивнула и протянула книгу. Он убрал ее в карман. Почувствовав, как что-то прилипло к его животу, он вспомнил про зеленую папку у него под майкой.

– Ты выстрелила собаке в сердце, потому что она страдала?

Лив кивнула и посмотрела на него с грустью в глазах.

– Ты очень метко стреляешь. И спасибо, что ты это сделала.

Маленькое личико засияло, хотя по щекам все еще катились слезы.

– Я понимаю, почему ты плачешь, – прошептал Роальд.

Внезапно он заметил, что Лив держит в руке что-то еще.

– Это мне тоже положить в карман?

Лив осторожно раскрыла ладонь и показала Роальду маленький кусочек янтаря.

– Это папино. Тут внутри – старый муравей.

– Что ж, интересно. Дашь мне посмотреть получше, когда мы доберемся до моего дома?

Лив кивнула и сама убрала кусочек смолы Роальду в карман.

– Медвежонка понесешь сама?

– Да, – тихо сказала Лив и прижала игрушку к себе.

Роальд обратил внимание на то, что у шлагбаума стояла посылка.

– Смотри, какая-то коробка. Не знаешь, что там?

Лив покачала головой.

– Возьмем с собой? – спросил Роальд, смотря на приближающийся к ним огонь. Некогда задавать вопросы, надо бежать.

– Нет, давай уйдем, – сказала Лив и крепко взяла его за руку.

Они побежали снова. Они повернули на юг и побежали по гравийной дороге вдоль елей, вниз по березовой роще, по небольшой поляне, дальше – мимо невысоких сосен и большого участка с давно отцветшими розовыми кустами. И наконец они выбежали на Хальсен. Роальд почувствовал непривычную легкость. Его ноги отбивали ровный ритм в танце, а тихие шаги Лив верно порхали рядом в такт.

Добравшись почти до самого конца Хальсена, Лив и Роальд остановились и посмотрели назад. Из центра Ховедет поднимался густой черный дым, а за самыми южными деревьями отчетливо виднелось красное свечение. Может быть, весь Ховедет сгорит до тла. Может, это даже хорошо.

Роальд положил руки на плечи Лив. Было слышно, как глубоко она дышит, поднимая и опуская плечи. Все-таки Лив была земным созданием. Она, конечно, умела летать, но и ей нужно было отдышаться.

– Как я понимаю, у тебя есть дядя, и мы его найдем. Но в любом случае одну тебя я не оставлю. Не бойся.

– А я и не боюсь. А ты? – и она посмотрела на Роальда.

Он погладил ее по голове.

– И я тоже.

– Как тебя зовут?

– Роальд.

– А меня – Лив. И я не умерла.

– Я знаю, – улыбнулся Роальд.

– А где ты живешь?

– В трактире.

– Я была там.

Вещи и время

Женщина с белой табличкой на груди говорит, что это займет какое-то время. Она прочитала мне все, что написала для меня мама. Еще она говорит, что нам многое предстоит обсудить.

Она говорит, что я не знаю того, что знают мои ровесники. Зато я умею то, чего не умеют они, и я видела, как убили человека.

Она говорит, что в моей жизни все перевернуто с ног на голову. Не знаю, что она имеет в виду. Вроде бы она сказала, что я ни маленькая, ни большая, что я иногда думаю как ребенок, а иногда – как взрослый. Еще иногда я делаю то, что никому не следует делать.

Мне нельзя закрывать дверь своей комнаты или чем-то заграждать вход в нее, зато можно ломать печенье и хрустеть им. Ей нравится, что я записываю все, о чем думаю, и ничего, если я буду повторять одно и то же. Эта женщина говорит, что я хорошо умею писать и говорить и не страшно, если вещи сливаются в одно целое.