Смоленщина

– Ты, Константин, в Крыму один раз только и был, а я там каждый год отдыхаю. Ялта, Евпатория, Судак места красивые, я уж молчу про достопримечательности. И на Айпетри подняться надо и Ласточкино гнездо посетить. А Севастополь вообще, родина Черноморского флота. Крым, Ваня, удивительный. И история у него своя, российская, – убеждал он Ивана.

Много говорили и об Абхазии с Грузией, вспоминали Сухуми, Гагры и Пицунду, как там хорошо до войны было. Но ломать не строить, потеряна стала Грузия для России, не скоро помирятся и абхазы с грузинами.

И рад Иван был, что манило море к себе девушек со всей России, надеялся он и свою судьбу там встретить, семьей обзавестись. Была у него мечта такая, чтобы любовь была крепкая, на всю жизнь, как у матери с отцом. И думал он, что удивительная красавица и хорошая жена, как в сказке, и в жизни сбываются. Попрощался он вскоре с матерью и братом, да и отбыл осенью на юг.

Глава 3

И не ошибся, там ему сразу понравилось. Жары уже не было, а зимой ни тебе снега, ни мороза лютого. Первый объект был в Новороссийске, достраивали жилой многоэтажный жом. Бригадир оказался его земляк, взял над ним шефство, оберегал. Узнал там Иван и что такое и настоящий норд-ост, это когда с гор на город внезапно приходит ветер резкий. То ли из-за разницы давлений, то ли еще по какой причине, начинало с берега дуть так, что ветер с ног валил, занавески с подветренной стороны в квартирах под углом стояли. Город в такой день засыпал, транспорт не двигался, работа и вовсе останавливалась. А если до этого был теплый ветер с моря, то улицы и вовсе превращались в каток. Но дуло так недолго, погода вскоре выравнивалась и все входило в свой привычный ритм.

Жил Иван в Новороссийске без роскоши, в полуподвальном помещении вместе с пятью такими же ребятами. Кто откуда был родом, кто из-под Курска, кто из Пензы, были ребята и из Подмосковья. Те, кто постарше, помогали Ивану, как младшему. Питались они в рабочей столовой за казенный счет. Зарплату им всем на банковские карты начисляли, а уж с карты Иван сразу деньги матери перечислял. Нехорошо было там в городе с криминалом, могли налетчики на гоп-стоп взять, а при отсутствии денег и до банкомата отвезти, чтобы деньги твои кровные с твоей же карты снять. Этим премудростям его товарищи опытные научили, Иван и умнел уже вместе с ними.

Достроили дом, летом переехали в Геленджик, там тоже работы много было. Где асфальт у домов укладывали, где окна вставляли. Деньги платили исправно и без задержек. В море купались днем, чтобы жару выдержать. Работа начиналась с самого раннего утра, чтобы к полудню солнцепек переждать, а к вечеру снова за дело брались, график нигде не задерживали. Так прошел год.

Случались у Ивана там и романы, то с отдыхающими девушками, то с местными. Но никак он не мог встретить ту свою единственную, любимую. Как последний романтик, искал он некий идеал свой и не мог найти. Многие девушки нравились ему, но те, что были особенно по вкусу, исчезали от него в дорогих машинах и ресторанах. Красавицы те были писанные, за ними ухаживали люди непростые, подарками дорогими баловали, букеты дарили роскошные. Не по карману были Ивану такие отношения, вот он и терзался душевно. А особенно нравилась ему Маша с соседней улицы. Были у нее длинные золотые волосы и глаза изумрудно-васильковые. Сама она была стройной и приветливой, а улыбалась и вовсе как золотом одаривала. Нередко у ее дома и машины дорогие останавливались.

«Ну почему они все такие? Кавалеры их слишком взрослые, а они их ухаживания принимают. И спят с ними за деньги выходит, за развлечения», – так думал Иван про себя. «Гадко это, нехорошо. Нормальные парни им не по нраву, что не так? Ну не можем мы их по ресторанам дорогим водить, но мы им душу готовы отдать, всего себя,» – такие мысли все чаще посещали его голову и ранили ему душу.

Начал Иван томиться в своем страдании по Маше, часто стоял напротив ее дома за деревьями и всматривался в окна ее дома. Раз, другой, а мелькнет знакомый силуэт в окошке ее спальни. Но как не страдал Иван, а подойти не решался, все ждал и надеялся на что-то. А встречался с другими, теми, кто был для него доступнее и проще. Сильно давило это на него, выходило как-то не по чести, не по собственному желанию, не так его учили отец с матерью. Одна нравится, а с другой встречаешься. Сильно винил себя за это Иван, изменить все хотел, а подойти к Маше стеснялся.

«Ну зачем я ей такой нужен? Сам еще на ноги не встал толком. Не чета я ей»! -махал он рукой и шел с ребятами к морю. А мысли о ней все опять и опять возвращались к вечеру.

Прошел так еще год. Ездил он в деревню к себе на Новый год, погостил недельку и у Андрея в Москве. Страха перед столицей больше не испытывал, четко знал он уже, что ему надо, и где его место в этом муравейнике. И не представлял он уже себе, как раньше в деревне жить мог. Хоть и мало посмотрел Иван, мало где бывал, а юг России он полюбил всей душой и жить хотел бы уже там, в Краснодарском крае.