Смоленский нокдаун

Так вот, промывание мозгов немецкой пехоте начали как раз ЛАПы РККА, открывшие ураганный огонь трехдюймовыми шрапнельными снарядами французского производства, которые были выпущены еще в шестнадцатом году. Такой «гуманитарной помощи» поступившей из Франции в конце первой мировой войны, на складах, оказывается, еще много, это богатство не смогли растратить ни на полях Первой Мировой, ни в Гражданскую, ни на учениях между войнами, ни на испытательных полигонах, когда выковывали артиллерийский меч страны. Правда, штатно срабатывают только три шрапнели из четырех, да и для такой стрельбы нужен особый навык (больше завязанный на интуиции, чем на расчете), но все равно воздействие низких шрапнельных разрывов на бредущие за танками пехотные цепи получилось просто феерическим. Недаром же в первую мировую шрапнельный обстрел назывался «косой смерти». По открыто атакующей пехоте шрапнель действует гораздо эффективнее осколочных снарядов. Дела не портили даже отдельные преждевременные разрывы на высоте и «клевки», то есть разрывы снарядов на грунте из-за запаздывания срабатывания трубки. В бинокль было хорошо видно, как низко вспухающие белые облачка выкашивают густые цепи немецкой пехоты и как тела в фельдграу плотно устилают собой поросшую высокой зеленой травой луговину.

Вражеская артиллерия, конечно же, не стерпела такого избиения своей пехоты, и, по данным звукометрической разведки, попыталась подавить ведущие огонь советские батареи. Осмелели, блин, фуцыны! В ответ, по данным «Зоопарка»[36], по позициям германской артиллерии открыл огонь уже наш самоходный гаубичный дивизион и очень быстро добился успеха.

Тем временем танковая атака тоже была отбита. Напоровшись на обстрел со стороны замаскированных и окопанных советских танков, немецкие танкисты на чешских танках понесли потери и отступили несолоно хлебавши. Наверняка тому, кто послал их в эту атаку, стало ясно, что тут укрепился не батальон и даже не полк, а никак не меньше дивизии, следовательно, парадным маршем через наши боевые порядки не пройти. Но, видимо, у немцев имелся приказ, в котором было написано «любой ценой», потому что они от нас не отстали. До темноты, правда, случилась всего одна атака, но подготовлена она была значительно серьезнее. Покидая лес, германские танки выстраивались клином, как псы-рыцари, и на острие их атаки шли уже не тонкошкурые «чехи», а тяжелые и солидные Т-IV с их фирменными пушками-окурками. Причем на самых уязвимых местах лобовой проекции (фронтовая, блин, самодеятельность) для увеличения защиты имелись наваренные запасные траки. Примерно полсотни «чехов» шли за этим тяжелым тараном во второй линии, вперемешку с рассредоточенными по глубине короткими пехотными цепями. Смотришь, и душа радуется — серьезно люди подошли к делу, шрапнелью по таким уже не поработаешь, потому что не в коня будет корм.

Советская легкая артиллерия открыла по атакующим редкий методический огонь, но принудить пьяную германскую пехоту к отступлению не смогла. У танкистов на Т-26-х дело с атакующими Т-IV тоже не заладилось. Ну не берет сорокопятка немца в усиленную лобовую проекцию, только разве что метров со ста, то есть совсем в упор. И в огневой мешок перед мостом немцы тоже не полезли, видимо, для начала решив подавить сопротивление окопанных танков в излучине речки, чтобы потом не получать снаряды в борт. В принципе, все это было немцами уже многократно отработано, только плотность боевых порядков окопавшихся советских танкистов в разы превышала все им привычное.

Несколько Т-26-х уже горели, пораженные в башню, когда приказ вступить в игру и приструнить негодяев получили «Рапиры» нашей противотанковой батареи. Вот тут у немчиков случился нечаянный шок и трепет, ведь когда крепколобые Т-IV один за другим начинают взрываться, разбрасывая потроха по окрестностям, сразу становится понятно, что за «сюрприз» скрывается за личиной «по-умному» севшей в оборону танковой дивизии РККА. Кстати, к тому времени, когда «Рапиры» открыли огонь, одна немецкая «четверка даже дошла до берега Прони в вершине излучины и попыталась форсировать речку вброд, в результате чего тут же, у самого уреза воды, увязнув по самую башню. В результате остаток боя выродился в беспорядочное отступление атакующих и наши проводы этой подгулявшей компании.