Смоленский нокдаун

Только сейчас, при взгляде на мою подругу из прошлого, мне в голову пришли эти мысли. И какое-то сожаление и легкая грусть завладели моим сердцем. Да мне самой хотелось бы почувствовать себя так, как она, как все эти женщины и девушки той эпохи… Для которых секс был таинством, скромность — достоинством, а честность и благородство — важнейшими качествами, без которых и человек-то не мог считаться человеком. Но, увы — мне этого не дано, и ощущение некоторой неполноценности вдруг явственно заскребло где-то глубоко в душе. Рядом с Варей в этот момент я вдруг ощутила всю ущербность нашего постсоветского бьттия. Ощутила весь этот тлен и распад, который пришел на место идеологии и высоким идеалам мира, равенства, братства, всеобщей справедливости и искренней любви к ближнему.

И вместе с тем я подумала — что будет, если Варя увидит всю нашу шокирующую действительность? Справится ли ее психика с таким потрясением? Я смотрела на нее, прижимающую к стеклу свой курносый нос, и во мне нарастало неведомое доселе чувство — мне хотелось защитить свою милую подругу от ужасов нашего мира; она казалась мне наивным ребенком с широко распахнутыми доверчивыми глазами… И в то же время была в ней некая недосягаемая сила. Сила, что живет во всех советских людях той эпохи; сила, проистекающая из осознания праведности своего пути и сопричастности к великой стране, вершащей великие дела… Это — как раз то, что отсутствует в нас, выросших на постсоветском пространстве, но что хранится где-то в пыльных чердаках нашего общественного сознания; отголоски, тени былого величия… Правда, Варя, в силу своего происхождения, относится к коммунистической идее несколько скептически, но никакие силы ада не заставят ее предать свою страну и свой народ.

Когда мы стали подъезжать к Унече, Варвара оживилась. Ее внимание привлекало все — придорожные постройки, указатели, рекламные щиты. Она молчала и сосредоточенно о чем-то размышляла; иногда ее губы начинали шевелиться. В глазах шофера Васи наблюдалась уже совершенно нескрываемая симпатия. Но Варя не замечала его интерес. Шофера для нее вообще не существовало — все ее внимание поглотил этот, впервые увиденный ею, мир будущего…

Мы уже ехали по городу. Славный городишко — маленький, уютный, но с очень развитой инфраструктурой. И неудивительно — именно через этот город проходит железная дорога Брянск-Гомель-Бобруйск-Минск. По ней поезда дальнего следования из центральных регионов России идут в столицу Белоруссии и далее, к границе Европы и бывшего СССР в Бресте, а потом, следовательно, обратно. А значит, тут и туристы, и жители окрестностей и прочие дачники (как мой эус-бойфренд Максик Тимофейцев), пересаживаются с поездов на междугородние автобусы, разъезжаясь по окрестностям. Не зря же железнодорожный и автовокзалы прямо напротив друг друга, стоит только площадь перейти.

В основном Варвара молчала; при этом мне было понятно, что делала она это из приличия, а если бы дала себе волю, то рот бы у нее не закрывался, как у провинциалки, впервые посетившей мегаполис — вопросы и восклицания так бы и сыпались. Ее привлекало все — рекламные щиты, яркие тенты у кафешек, огромные стеклянные витрины магазинов и мебельных салонов, а также заманчивые вывески с необычными для нее названиями. Это у них там, в Советском Союзе, с названиями магазинов не заморачивались: «Универсам», «Хозмаг», «Галантерея», «Детский мир» и так далее. Ну а тут — рыночная экономика, понимаешь, и каждый изощряется как может…

Радовало глаз праздничное украшение на улицах — повсюду поздравительные баннеры, георгиевские ленты и изображения бравого советского, а иногда и российского, солдата в стиле Георгия Победоносца, попирающего шею издохшему гитлеровскому дракону с приметными усиками.

Несмотря на жгучее любопытство и желание расспрашивать обо всем, что видят ее глаза, Варя старалась вести себя прилично. Что ж, посмотрим, надолго ли хватит ее выдержки. Я бы на ее месте, честное слово, плюнула бы на приличия. Попасть в будущее! Да ведь тут сам Бог велел ахать и всему поражаться.