Смоленское направление - 4

Простояв с минуту, младший лейтенант освободил себя от петли, буркнул Николаю, что ненадолго отлучится и вернулся на другую сторону обочины. Отыскать похожую табличку не составило труда. Они стояли через каждые сто шагов, причём в сторону Шаталова уже тянули колючую проволоку и возле дороги лежали приготовленные колышки. Скорее всего, демонстрация предупредительных надписей была рассчитана на запугивание местных жителей, случайных путников и партизан, но полностью исключить отсутствие мин было нельзя. Ведь в паре километрах крупный военный объект, да и шталаг на несколько тысяч человек. А если так, то Василию просто повезло, так как сам того не зная, он прошёл между незаконченными рядами "колючки" и не подорвался. Хотя, какой там повезло. Пройти по минному полю, и живым остаться - сродни, как в рубашке родиться. Знать не дремал ангел-хранитель, поглядывал из небесной канцелярии. Но было в этой доли везения и нечто человеческое, а именно расчётливость и бережливость немецких минёров. Задействовали бы они натяжной взрыватель, лежал бы сейчас младший лейтенант на поле. Убежать от "шпрингмины", снискавшей славу, как одной из самой эффективной мины, практически невозможно. Выскакивает эта "зараза" из земли на высоту полутора метров и взрывается, неся смерть и увечья вокруг, а человеку её зацепившему, одного из трёхсот шестидесяти пяти металлических шариков будет достаточно. Видать, экономия супостата и подвела; мины в земле, следовательно, для лыжника опасности не представляют. Слишком малое он оказывает давление на снег. А дабы не изводить нервную систему, первые десять метров от дороги можно и лыжной палкой перед собой потыкать. Решив для себя идти дальше по выбранному маршруту, Лопухин вернулся к раненому. Николай был в сознании и попросил пить. Василий достал термос, напоил, сунул в рот таблетку глюкозы, спросил, есть ли в чём надобность и, перевернув набок спальный мешок, подсобил. Как только с надобностями было покончено, перехватив лыжную палку у кольца, и открутил наконечник. В руке оказался примитивный щуп. Светя фонариком и тыкая перед собой палкой, буквально перфорируя будущую лыжню, Лопухин преодолел около пятнадцати метров и по своим следам вернулся назад, за Николаем. Перетащив его где-то до середины, проложенной по минному полю дорожке, он замер, с большака послышался шум мотора. Грузовик с характерной молнией на решётке радиатора и красными крестами на фоне белых кругов, ехал медленно, освещая тусклым светом одной фары падающий большими хлопьями снег. Поравнявшись с залёгшими на снегу, "Опель" начал притормаживать, нырнул передним колесом в выбоину, прибавил оборотов и поехал дальше, к Починкам. Василий выдохнул с облегчением, поставил оружие на предохранитель и стал приподниматься с лыж, на которых лежал.

- Знать наделал Савченков дел, раз немчура своих раненых по ночам возить стала. Не иначе, кого-то важного подстрелили, - сказал Лопухин, обращаясь к раненому.

- То наша работа, - чуть слышно ответил Николай.

- То есть?

- Да то и есть. Постреляли мы лётчиков или кто там, в казарме был.

- Каким образом?

- Секрет то, младший лейтенант. Я тебе и так лишнего сболтнул, оттого, что ты мне наган оставил. Знать, доверяешь. Слушай, а как ты в лесочке оказался?

- Думаешь, только у тебя секреты есть? Ну всё, харе трепаться.