Смоленское направление - 4

Они появились чуть в стороне от дороги, оказавшись на берегу шагах в семидесяти от пролётов моста, рассматривая опоры в бинокль. Не заметив ничего подозрительного, немец с погонами унтер-офицера послал солдата вверх по косогору, и он исчез за кустами, появившись через минуту у берёзы, помахивая флажком. Грамотные, блин, да только и мы не погулять вышли. Это неверно говорят, что не всякое лыко в строку. Когда лапти плести не из чего, как у нас, к примеру, то и рак, сам того не замечая щукой становится. Ваня, вот, к взрывному делу никакого отношения не имевший, а свисающий у устоя провод сразу заметил и за сапёрами прибрался, под гвоздики спрятал. Кто его знает, что бы сделали фрицы, если б обнаружили заминированный мост? Но не заметили и теперь мы его не просто рванём, а с прибытком. Почувствовали это и Литвиненко с Синяковым, плотоядно ухмыльнувшись, когда за мостом возникло поднимающееся к небу марево. Однако картины громыхающих танков и мерно ползущих грузовиков с пехотой мы не увидели. К мосту ехал бронетранспортёр с парой-тройкой велосипедистов позади, а чуть поодаль за ним, шагов через сто, плелись телеги и упряжки, запряжённые лошадьми. Несколько пушек и ещё что-то. Сами же немцы шли своим ходом вдоль дороги, с наветренной стороны, стараясь избегать вьющейся над большаком клубящейся пыли. Большего в стереотрубу разглядеть было нельзя, так как бронетранспортёр резко свильнул с дороги, уходя вправо, а колонна стала расползаться, занимая позиции. Что-то спугнуло немцев.

"Неужели танки заметили? - подумал я. - Вроде, не должны были. Сросшийся кронами молодняк клёна как шатром заслонил технику со стороны реки, с десяток деревцев закрывали борта, да ещё кусок сетки моей поверх брони. Тогда что их смутило?

- Предупредил кто-то, - проворчал Литвиненко.

Не сговариваясь, мы посмотрели через левое плечо себе за спину. В небе висела ракета синего цвета. Судя по траектории дыма, запустили её из рощицы, через которую в случае непредвиденной ситуации мы должны были отходить на Здитово. А ведь там и грузовик стоит.

- Ваня, рви мост! Отходим! - крикнул я, вжавшись в окоп.

Бабахнуло славно, хоть и без пылевых облаков с обломками крутящихся досок, столь любимых операторами, тем не менее со стороны подрыв выглядел профессионально. Покойные сапёры знали своё дело. Середина моста как-то враз просела, потеряв точки опоры, надломилась и рухнула в воду, подняв тучу брызг. Едва фонтаны стали оседать, как я выбросил перед окопом дымовую шашку, и сначала ползком, а потом в полный рост, не петляя как зайцы, а по прямой, мы задали стрекача. И пока дым висел над берегом, под его защитой успешно добежали до танков. Вылезший из люка Соколов уже сообразил, что хитрость не удалась, и как только выяснил причину, без лишних вопросов отдал команду заводить двигатель. Маскировочную сетку охапкой бросили на броню машины Петренко, и сцепка из танков покинула уютный клёновый уголок. До лесной дороги было рукой подать и буквально через минуту мы были у опушки. Что заставило немецкого наблюдателя покинуть рощицу и дёрнуть к реке мне до сих пор не понятно. Может то, что сидя на дереве, когда на тебя ползёт связка из танков, чувствуешь как та муха, на которую стремительно опускается скрученная газета? А может просто сорвался? Но вышло так, что падение тела и неуклюжая попытка с подвёрнутой ногой прыгать между порослью попала не только в моё поле зрения, но стала заметна Синякову. Под мой утвердительный кивок, красноармеец спрыгнул с брони, а я прицельно выстрелил по ногам немца. С первого раза промахнулся, однако второй выстрел достиг цели, и когда мы поравнялись с параллельными проплешинами, идущими из рощи, Ваня уже сидел на пленнике верхом, проводя воспитательную работу. Вместе мы затащили его под дерево, привязав за шею к стволу. Я взглянул на немца. В тусклых, еле пробивающихся сквозь листву лучах солнца, он выглядел как затравленный зверёныш, скалящий зубы и не в силах оказать сопротивления. Его рука, судорожно сжимала простреленную чуть выше колена ногу, грязно-серый, вымазанный в траве мундир солдата вермахта, пилотка на голове и стекавшие из-под нее по лбу и впалым щекам струйки пота. Пленный боялся. И я бы боялся, если бы острое лезвие ножа почти надрезало кожу под носом, а другая рука намертво держала голову за подбородок.

- Штреклих (страшно)? - спросил, не меняя позы и не отводя орудие пытки от немца.