Смоленское направление. Книга 2

– Вооружи меня крепостию и мужеством на одоление врагов наших и даруй мне умереть с твёрдой верою и надеждою вечной блаженной жизни в Твоём царстве. Верую, что по неизреченной милости Твоей Ты простишь прегрешения наши и гнев Твой праведный претворишь в милость и святой вере нашей Христовой не дашь погибнуть от казней антихриста и возвеличишь ее по всей земле. Мати Божия! Сохрани меня под кровом твоим.[64]

Взрывов испугались все. Иудеи пролежали на земле до окончания боя. Датчане радовались помощи Тора, не оставившего своих детей в беде. Воинот на мгновение обозрел светящийся крест, поднимающийся со стороны речки и, неистово крестился. Лишь только Пин Янг, с бледным лицом осматривал неглубокие воронки, принюхиваясь к земле.

– Не то. Не тот запах, – повторял скороговоркой китаец.

Тридцать восемь трупов куявцев мы сложили на левой стороне дороги. Пятеро пленных и четырнадцать раненых. Остальные разбежались. Караван потерял всех тяговых лошадей, за исключением наших, и шесть возничих иудеев получили ушибы, когда обезумевший табун рвался на свободу. Возоки Хаима и Ицхака ремонту не подлежали. Только на дрова.

Мы оставались под Краковом, не имея возможности двигаться вперёд. Куявцы в любую минуту могли вернуться, но уже с подкреплением. Пленные поведали о тысячах латников, квартировавших в городе, но на вопрос, сколько будет, если сложить два двухзначных числа – ответить не могли. Оставалось ориентироваться по количеству сотников, коих назвали аж пятнадцать человек.

Свиртил поскакал искать сбежавший табун. Лошадь – очень умное животное, но есть в ней одно качество, которым можно одновременно восхищаться и сожалеть. Конь способен скакать, пока не упадёт замертво. Сильно испуганные, они могли упереть в такую даль, что литвин будет их искать до следующего утра, и не факт, что найдёт здоровыми. Однако попытаться стоило.

К нашему счастью и вздохам облегчения иудеев, Свиртил пригнал десяток к вечеру.

– Четверо пали, остальных не нашёл.

Переложив рассыпанный груз с разбитых повозок на оставшиеся целыми, ко мне подошёл Беньямин.

– В Краков нельзя. Я слышал, что говорили пленные.

– Сам знаю. Надо обойти город, либо форсировать Вислу. Если ты знаешь, где есть брод, то говори.

– Есть …, тут невдалеке, обитель святого Августина. Якса из Мехова её основал. Лет восемьдесят назад. Там деревушка, Звеженец называется. Вот в ней, на той стороне Вислы, паромщики и обитают. Более нигде реку перейти нельзя.

– Это ж почти под Краковом.

– Тогда только в Тынец.

Оставив раненых куявцев в трёх самых раздолбанных повзках и нагрузив пленных тяжестями, мы сделали крюк в пятнадцать вёрст. Ехали в сумерках, опасаясь ночевать на месте сражения с отрядом Лешко. Уже ночью, при свете луны и факелов караван вышел к деревушке. Беспокоить жителей не стали, разбив лагерь на опушке леса.

Утром, я, Снорька и Беньямин посетили Тынец. Возле лодочной переправы стояла харчевня, рассчитанная человек на десять, не более. За столом, положивши голову на руку, посапывал мужичок, с взлохмаченными седыми волосами. Шаровары с кожаными вставками на ляжках, короткие сапоги без каблуков и грязно-жёлтая рубаха с бурым, вероятно от крови, пятном на спине, с отчётливо видной дыркой. Но мой интерес вызвал другой предмет. На широкой лавке, подле спящего, лежала сабля. И судя по ножнам, обитым сверкающей медью, рукояти в виде головы змеи, представляла немалую ценность. А в этом захолустье, возможно, расценивалась как целое состояние.

– День добрый. Жарко сегодня будет, квасу с ледника хотите? – поприветствовал нас хозяин харчевни, – Меня Родослав звать.

– Можно и квасу. А кто это спит?

– Герой наш. Янек из Бенджинец.

– Что ж такого совершил герой, – Снорька обошёл стол вокруг спящего, – Может, всех мужиков в деревне перепил?

– Не, это он только три дня такой.

Родослав пригласил нас к столу, принёс здоровенную, литра на три, крынку кваса и, поставив деревянные ковшики, принялся рассказывать.

– Янек великий воин. Не так давно, восемнадцать дней назад, перед Страстной пятницей, на их деревню напали проклятые кочевники. Нас Бог миловал, стороной обошли, а вот им, досталось.

Корчмарь отпил кваса, посмотрел, как и мы сделали по глотку, покачав головой в сторону Беньямина. Иудей хоть и присел за стол, но пить не стал.

– Шалят степняки, – поддержал разговор, – Дальше что было?

– Янек собрал сельчан, и перебил целую сотню нехристей. Хотя, я думаю, их было гораздо больше.

– Силён. – Сквозь улыбку сказал Снорри.

– Но это не всё. После боя, Янек, кстати, он староста в Бенджинцах, выследил сбежавшего князя кочевников и собственноручно оторвал уши его телохранителям, после чего, тела утопил.

За соседним столом зашевелился герой, что-то пробормотал спросонья и захрапел.

– После этого подвига он не остановился. С десятком самых храбрых, он преследовал князя до самых Звеженец и, настигнув …, – трактирщик перешёл на шёпот, – сам не видал, но говорят, нехорошо с ним поступили. Иной пастух и с овцой такого не сделает, как эти паромщики. Родослав подлил кваску из крынки и продолжил пафосный рассказ.