Смоленское направление. Книга 2

Добравшись до Пскова, троица остановилась на постоялом дворе. Одного десятка брокотеаров[47] хватило на лучшие апартаменты, сытный ужин и корма лошадям.

С утра Гюнтер отправился в кремль, где разместились два брата-рыцаря, фактически получившие Псковские земли в своё распоряжение. Фогства ещё не были оформлены в границах и желание сына императора получить крохотный лён с правом построить скромный домик на одном из островов Чудского озера не вызвало нареканий. Небольшое пожертвование в виде двух рогатых шлемов с выгравированным текстом молитвы на фронтальной части, только ускорили процесс подготовки соответствующих грамот. Документ должен был утвердить епископ, но так как духовное начальство было далеко, а подарки совсем рядом, то один из трёх экземпляров был отправлен в Дерпт, второй выдан Гюнтеру Штауфену, а последний попал в архив, где и затерялся. На карте сделали пометку, что остров Городец закреплён за добрым рыцарем, после чего Гюнтер с чистой совестью вернулся на постоялый двор.

Братья-рыцари примерили подарки, обсудили возможность получения дохода с места, где кроме скал и кусочка земли ничего нет, посмеялись над доверчивым швабцем, покрутили пальцем у виска и отправились по своим делам. Несостоявшиеся властители Русских земель, даже предположить не могли, насколько важной окажется эта земля через год.

Корчмарь Макар, которого в семье частенько называли Барух, быстро нашёл общий язык с возничим Федотом. И тот и другой в субботу работать не хотели. Спустя полчаса непродолжительной беседы, выяснилось: Федот, да не тот[48]. И теперь, возничий откликался на имя Натан, а хозяин постоялого двора в свою очередь на Барух. Оба крещённые в православную веру говорили тихо, сетовали на свою судьбу и пообещали помочь друг дружке.

На следующий день Гюнтер обзавёлся двумя десятками слуг. В основном это были голодающие смерды, чьи угодья разорили оккупанты. Макар мог привести и больше, но кошелёк у Штауфена был не резиновый. Скупив необходимый запас продовольствия, пару коров, шесть саней с лошадьми, двадцать кур и десяток коз, переселенцы отбыли к Чудскому озеру.

Деревня Самолва значилась в грамоте как столица лёна. Четыре крестьянских двора стоящих у замёрзшей реки окружали избу старосты с двух сторон. Захар, так звали главу общины рыбаков, встретил новых хозяев с недоверием.

– Сытиничу земля принадлежит. Без его ведома никак нельзя. Сегодня вы, завтра другие …, а как время подать платить, с кого спрос?

– Грамоту разумеешь? – Пришла на выручку Нюра.

– А как же, чай не в лесу живём. – Улыбаясь, ответил Захар.

– Ну, раз разумеешь, тогда читай, что тебе Михайло Сытинич написал. – Девушка протянула лист плотной бумаги старосте.

– Ишь, какая береста гладкая. Умеют же делать в Новгороде, не то, что у нас. – Захар повертел в руках письмо и стал читать по слогам написанный текст.

В грамоте сообщалось, что Михайло уступил права собственности на землю Пахому Ильичу. Однако, всё, что касалось поставленных в округе бортей, к договору никакого отношения не имеет и мёд надо собирать как и прежде, пряча в скальном гроте.

Про тайный склад знали всего два человека: сам Сытинич и Захар, посему письму можно было верить.

– А я тебя помню. – Староста обратился к Гюнтеру. – Ты в прошлом году на ладье у нас гостил. Рыбу покупал.

– Было дело. Помнишь, я обещал вернуться. Места мне ваши понравились. Так что, принимай Захар людей, постарайся их пристроить на время, пока жильё не построят, а завтра мы с тобой на остров поедем.

Переселенцев разместили по дворам рыбаков. Утром, в Кобылье городище, а оттуда в Луги поехал сын старосты созывать народ, дабы подсобили поставить пару срубов для прибывших. Заодно планировалось скупить излишки сена и продовольствия. На всё было выделено две гривны серебра, двуручная пила, да десяток топоров. Сам Гюнтер отправился в сопровождении Захара на остров, так сказать, пощупать всё своими руками и вернулся в Самолву ближе к вечеру.

Годы учёбы не прошли даром, швабец не был ни архитектором, ни горнорудным инженером, но полученных знаний хватило, чтобы сделать вывод: теми силами, которыми он располагал – строительство не потянуть. Три версты, отделяющие Городец от причала деревни были существенным недостатком при строительстве. Преодолеть его можно было только наличием крупнотоннажных лодок, коих тут отродясь не было. С камнем для замка Штауфен определился, сделав несколько сколов скальной породы на южной стороне острова. Фундаментные блоки можно было тесать на месте. С производством извести проблем тоже не должно было быть, подходящего материала – в избытке. Оставалось наметить фронт работы, нанять с полсотни людей и приступать к расчистке строительной площадки.

Нюра встретила любимого в доме старосты, напоила травяным отваром и подвинула чугунок с кашей поближе к Гюнтеру.

– Что приуныл? – Спросила девушка, присев напротив.