Смоленское направление. Книга 2

Два ушкуйника прикрывали меня ростовыми щитами с боков. Спереди, меня защищал лист из двухмиллиметровой стали, как на станковом пулемёте 'Максим'.

– Что? Не по нраву? Приходите под Полтаву, там ещё дадут! – Кричал я горящим шведам.

В нас полетело несколько стрел, целились в меня, как наибольшую угрозу. Один из смертоносных подарков попал в каску, другой угодил в щит. Вторая лодка, которая обходила нас с правого борта, пытаясь зажать в клещи, застопорила ход. Видя постигшую участь собрата, свеи попытались сначала развернуться, но затем, видимо решив, что лучше принять смерть в бою, чем быть сожженным заживо, четыре весла с каждого борта вновь ударили по воде. В нашу сторону полетело несколько крючьев на верёвках. Два из них зацепились за борт. По правилам абордажа, нос боевой ладьи должен протаранить борт неприятеля по касательной, сбить защитников на палубу, после чего начинается резня.

Новгородцы присели, ожидая столкновения. Верёвки натянулись, но резкого толчка не последовало. Успев развернуть раструб сопла, я нажал ногой на педаль насоса, затем ещё и ещё. Смесь в бачке закончилась, свеи ухитрились прикрыться щитами, спрятавшись за бортом лодки. От огня досталось тем, кто тянул абордажные крючья. Около десятка викингов, горя свечками побросали верёвки, тем самым лишая себя таранного удара. И тут проявили себя новгородские стрелки. Ох, не зря в летописях постоянно ссылались на грозных славянских лучников, которые даже на поле боя выстраивались перед княжьей дружиной. В каждой тройке один был вооружён луком, второй щитом с секирой, а третий был мечником и одновременно метателем сулиц. Вот этот смертоносный дождь из стрел и сулиц посыпался на свеев. Били в упор, борт торговой ладьи возвышается над боевой на полметра, вроде незначительно, но как порой важны в бою эти сантиметры.

– Sich ergeben![3] – Прокричал Бренко. Так как это была вторая ладья, то уговор про пленных Андрей выполнил.

На секунду обстрел прекратился, оставшиеся в живых свеи зашевелились под щитами и с рёвом бросились на абордаж. Напор длился с минуту, секироносцы плотно сбив щиты не дали ни единого шанса неприятелю. Громадный свей, сумевший на первых порах проломить строй, был зарублен Бренко, который стоял во второй линии. Рыцарь наотмашь махнул мечом, разрубил древко шведского топора, рассёк кольчугу, вслед за ней ключицу. Клинок, добравшись до сердца, застрял в груди умершего. Zweikampf! Zweikampf![4] – Заорал предводитель в золочёном шлеме.

Еinverstanden![5] – Бренко выдернул меч, поправил на поясе кортик и сделал шаг вперёд, приближаясь к борту. Ушкуйники расступились. – Нier la?t sich schon spazieren.[6] Свеи отошли к корме, давая место для боя командиров.

– Тоже мне рыцарство. – Сказал я, вынимая пистолет. Терять Бренко я не собирался, но видимо Андрей был уверен в своих силах.

– Ritter Birger[7]. – Шведский предводитель отсалютовал мечом.

– Людвиг Люнебургский. Для тебя, Андрей Бренко. – Чело приподнял меч к глазам и резко опустил вниз. Капли крови слетели с клинка, и попали на лицо Биргера.

Биргер пошёл в атаку, перехватив меч двумя руками. На палубе нет места пробным выпадам, площадка боя не позволяет. Бренко уклонился от первого удара, второй принял на основание меча, поддержав его левой рукой и сбрасывая вражескую сталь в сторону, ударил рукоятью в лицо свею.

– Ох! – Швед свалился на палубу. Гранёное яблоко рукоятки рассекло верхнюю губу и выбило зубы свейского командира.

В следующее мгновение Бренко эффектно привстал на одно колено. Остриё кортика Андрея упёрлось в шею поверженного рыцаря. Молоденький оруженосец Биргера взвыл, и бросился с коротким кинжалом на помощь своему господину. Резким ударом кулака, седобородый свей, судя по гербу на богато украшенной кольчуге, занимавшем видное положение в отряде, сбил пажа с ног. Sich kaum halten[8]. – Сквозь зубы прорычал старик.

Биргер выпустил меч из руки и показал ладонь, признавая себя побеждённым. Шведы побросали оружие на палубу, заглушая стоны раненых, которые притихли на время поединка. Невосполнимых потерь со стороны новгородцев не было. Пара оглушённых здоровяком с секирой, да четверо легкораненых стрелами. Простой рыцарь Биргер, с отметиной на лице, никакой ни герцог и не ярл угодил в плен, вместе с девятнадцатью свеями к ушкуйникам Пахома Ильича.

Поход Ульфа Фаси, начавшийся со шторма, потерей трёх рыцарей и ста двадцати воинов предстоял очень 'весёлый'. Судно, на котором были загружены инструменты, гвозди, кирки и лопаты, вместе с инженером, специалистом-итальянцем потонуло в пучине, переводя шансы экспедиции из разряда позитивных в нереальные. Оставшиеся два монаха, присланные епископом, говорили на латыни, могли читать написанный текст, но, ни черта не понимали в чертежах фортификационных схем. Повальная безграмотность – бич того времени, давало о себе знать.

Глава 2. Устье Ижоры