Смоленское направление

Купец и охранник сидели, не двигаясь, схватившись за борта. В итоге пришлось буквально выскочить носом на песок, и соратник купца, передававший ему нож, наконец-то сообразил взяться за трос, закрепив лодку на берегу. Приглашать пассажиров на сушу было бесполезно. Стуча зубами, Ильич вылезал с помощью Савелия, который шустро выпрыгнул, как только «Стриж» оказался зафиксирован. Катание по воде вышло действительно чудесным. С минуту все приходили в себя.

– Никогда я так быстро… как щука, да что там щука. Быстрее птицы. Во! – Пахом изобразил, как летают птицы. – Чуть в порты не нахезал.

Но эйфория длилась недолго. Купец сотворил движение правой рукой, вроде как знак подал, не углядеть, после чего внимательно посмотрел на нос лодки. Скорости, с которой он прокатился, можно было теоретически достичь только привязав плавсредство к табуну лошадок. Новгородец явно искал подвох с верёвкой и, не обнаружив искомого, стал поглядывать по сторонам, даже задрав голову в небо. Стоявший рядом с ним Савелий вслух ничего не сказал, но от напряжения весь вспотел. Обстановка снова стала нервозной, вокруг меня потихоньку собирались люди, окружая со всех сторон. Плот оказался не таким простым, а вот насколько – предстояло решить всем миром.

– Слышь, Лексей, а ты часом не водяной? Сплоток чудный, сам весь зелёный, словно в тине вымазан, запах не наш, не людский.

Новгородец говорил размеренно, пытаясь скрыть волнение от пережитого путешествия, внутренне вздрагивая от каждого шелеста деревьев и треска сухих веток. Однако с каждым словом голос его становился всё увереннее и крепче. Я залез за пазуху и показал крест на цепочке. Кто знает, что взбредёт в голову местным. А насчёт одеколона промашка вышла.

– Где ж ты водяного с крестом православным на груди видел?

– Нечисть, она разная бывает, – сквозь зубы пробурчал купец, – хитростью и коварством людей честных соблазняет.

– Тебе виднее. Только я здесь хозяин, а ты гость, и негоже меня с водяным сравнивать. Так и обидеться недолго. А лодка сия – творение рук человеческих.

– Это я вижу, вон, клеймо мастера стоит, – новгородец ткнул пальцем в надпись на борту лодки, – однако не прост ты человек. Аневож один здесь? – поинтересовался купец будто невзначай, но было заметно, словно какое-то взвешенное решение принять нужно, да информации маловато. Так и у меня её с гулькин нос, однако рассказывать всё начистоту меня никто не неволит. Пусть уж будет такой паритет, как есть, поэтому на неудобный вопрос лучше отвечать завуалированным под вопрос ответом. А ещё лучше – сразу перевести разговор на другую тему.

– А если с целой бандой, то что? Как у нас говорят: худой мир лучше доброй войны. К чему такие вопросы? Если б я захотел, мы бы и не встретились, а если я к берегу вышел, знать, интерес у меня образовался. Вот ты говоришь, что торгуешь, так и я этим иногда промышляю. Поведай мне лучше, Пахом Ильич, что продаёшь, что покупаешь?

– Так это, – рабов везу. Полон, хм… купил. Вот продам на торгу и домой. Дёгтем ещё промышляю, да и всяким разным.

Мысли о захвате очередного пленника как-то ушли у Пахома Ильича сами собой. Понимая, что один человек никак не мог упереть весь груз, находящийся на берегу, и насчёт численности ответа не получит, сам бы так сделал, посему решил эту тему оставить на потом. Видимо, опыт подсказывал, где лучше договориться, а где лихость проявлять. «Нехай, странный незнакомец на свободе поживёт, а там видно будет, – рассудил новгородец, – а пока глаз с него не спускать».

– И дорого стоит полон? – Продолжил беседу, спросив больше по привычке, чем из коммерческой заинтересованности.

– А ты никак купить хочешь? – Почуяв интерес, купец заложил ладони за пояс, пузо вперёд, хоть картину пиши в учебник «Правила позирования при совершении сделок в XIII веке». – Мужики крепкие, не увечные.

Подражая Пахому, я тоже засунул пальцы за ремень и серьёзным тоном ответил:

– Могу купить, если сторгуемся, или поменять. Есть и у меня товар, который показать не стыдно. Редкий! Не для всех подойдёт. Но ты, как я смотрю, оценить сможешь.