Смоленское направление

Цыган с помощью верёвки связал коникам передние ноги и прохаживался возле них, ожидая обещанный инвентарь. Со стороны мне казалось, что конюх разговаривает с лошадьми, он что-то шептал им в уши, поглаживал, те же в свою очередь кивали головами. Настроение после известных событий было великолепным, про большую уху уже не вспоминал, да и время упущено. Однако появилась новая забота – пополнение в хозяйстве. Вроде радоваться надо, а на поверку получается, что горевать впору. В Русской армии на одну лошадь в день, при постановке её на довольствие, выделялось четверть пуда овса, столько же сена и четыре фунта соломы. В моём представлении трофейным лошадкам этого бы хватило с головой, но лишнего зерна в лагере не было, солома и сено отсутствовали вообще, не говоря уже о конюшне, где содержалась бы скотина. Таскать корм через портал в принципе возможно, но как-то неправильно. Ладно, зерно, оно тут в дефиците, но с остальным-то можно на месте разобраться. Например, пасти четвероногих за забором, травы там хоть и немного, но на первое время хватить должно. А дальше, придётся надраить коней собачьим шампунем от насекомых, откормить, чтоб лоснились, и продать поскорее. Гривны две за штуку, думаю, дадут, пусть приказчик Пахома этим занимается.

Народ потоптался и стал расходиться по своим делам, сетуя на то, что не притащили ни одного живого бандита. В этом случае была бы возможность посмотреть на казнь. А так, лишившись развлечения, придётся судачить лишь о бое, подробности которого охотно поведал Велимир. Бригадир строителей, в отличие от остальных, задержался на месте и пошёл ко мне. Фрол смял в руке шапку, но кланяться не стал.

– Хозяин, поговорить бы, – произнёс он.

Серьёзное выражение лица артельщика мне не понравилось, отношения у нас были дружественные, насколько это возможно между заказчиком и исполнителем. И когда всё уже оговорено, а тебя начинают грузить дополнительными просьбами, хочется спросить, а чем ты раньше думал, когда соглашался и подписывался на исполнение? Но выслушать человека, при всём при этом надо.

– О чём поговорить хотел? Слушаю.

– Неспокойно тут, недобрые люди сюда приходят.

– А там, где спокойно, только хорошие люди ходят?

– То верно, везде всяких хватает. Но здесь место особое и особого отношения к себе требует. Вот и решили мы крест сегодня установить, денег за это не возьмём. Ежели не дашь на то добро, люди разбегутся. Боязно здесь.

Строитель мял в руках головной убор, ожидая моего ответа. Вот, ещё одна забота. Хотя рациональное зерно в его словах присутствует.

– Фрол, крест вы, конечно, можете поставить, брус и гвозди есть, да только этого недостаточно. Справа от будущего дома хотелось бы построить часовню. Мы про неё изначально не договаривались, посему заплачу отдельно, так людям и передай.

* * *

Спустя несколько дней после истории с появлением у нас лошадей дежуривший на вышке Ратибор заметил на реке лодку. Знакомая однообразная одежда на сидящих в ней людях не оставляла никакого сомнения: из стольного града возвращаются наши отпускники. За эти дни караульные вымотались капитально. Смена каждые четыре часа, ни выспаться толком, ни отдохнуть по-человечески. Ребята старательно не замечали усталости, но со стороны-то виднее. Военная наука говорит, что максимально безопасный для здоровья срок работы в подобном режиме – шесть суток. Дальше начинаются неприятные процессы в организме, люди начинают тормозить. Здесь цена усталости бойца – жизнь всего лагеря, посему ночью я старался подменять их в самую сложную вахту.

Савелий вернулся совершенно другим человеком, от прошлого сотника остались только меч и одежда. Помолодел лет на десять, походка летящая, улыбается, девочек с лодки на руках перенёс. Может, в лотерею выиграл? Надо будет спросить.

– Здрав будь Савелий. Как съездил, что видел?

– В Смоленске много чего интересного, если всё рассказать, до утра не успею.

Пожав друг другу руки, мы пошли обсуждать новости в мою палатку. Сотник угощался холодным пивом, припасенным мною для торжественной встречи, оставлял пену на усах, изредка хрустел солёным сухариком и говорил, говорил…

– Только представь, Алексий. Стою, на неё смотрю, а шага навстречу сделать не могу. Воздуха в груди не хватает, вот тут всё сжало.

Савелий второй раз описывал мне встречу с его ненаглядной Еленой. Можно было только порадоваться за влюблённых, жизнь-то продолжается, и рано или поздно подобное должно было произойти. В конце беседы всплыла информация о златокузнечных делах.