Смотри на меня

– Сисси умерла почти год назад, – покачала она головой. – Не могу поверить, что уже год прошел. Я думаю о ней каждый день и очень скучаю. Она была моей маленькой сестренкой и всегда ей будет. Я ее любила. Я состарюсь, а она нет, это так несправедливо. Я была старше ее, я должна была ее защищать. Вы теряли кого-нибудь из близких?

– Да.

– То есть вы понимаете, о чем я говорю?

Я кивнул, потому что понимал ее, хоть и не проходил через такой же опыт. Я сталкиваюсь со смертью изо дня в день, и невозможно остаться в стороне и не принять внутрь все это горе. Но, если честно, я не пролил ни одной слезы ни по отцу, ни по матери.

– А что случилось с Сисси?

– Рак груди. Она прошла химиотерапию и была уверена, что излечилась, но рак – хитрая болезнь. Он вернулся с удвоенной силой и разлетелся по всему организму, как пожар. Сисси ничего не могла сделать. И никто из нас ничем не мог ей помочь, мы только смотрели, как она умирает.

Лори вытерла глаза, размазывая тушь.

– А Ханна как перенесла ее смерть?

– Она была ангелом. Она ухаживала за матерью до последнего дня и параллельно успевала работать в гостинице.

– Я так понимаю, отца у Ханны нет.

Лори покачала головой.

– Он испарился, когда Ханна еще в памперсах ходила. Полное ничтожество, сукин сын.

– В гостинице не видно, чтобы кто-то жил.

– Там то густо, то пусто. Так было всегда. Пару недель назад она была забита, свободных номеров не было совсем. На этой неделе нет никого. Но это и не плохо. Ханна может хоть чуть-чуть передохнуть.

– Она ведь одна всем заправляет, да?

Лори кивнула.

– Мы с Фрэнком стараемся помогать, но у нас столько дел с рестораном, что да, по большому счету она сама со всем справляется. Я сто раз ей говорила нанять кого-нибудь, но она не хочет даже слышать. Как будто наказывает себя, винит себя в смерти матери.

Лори вздохнула и взяла себя в руки, дав понять, что разговор окончен. Она поставила кофейник на стол и вытащила из кармана фартука блокнот и карандаш.

– Что будете есть?

– Омлет с ветчиной, если можно. – Я улыбнулся и так энергично хлопнул в ладоши, что Лори подпрыгнула. – Ну что, вы готовы к утреннему часу пик?

– Шутите, да? Вы видели, что было вчера. Я вообще не знаю, зачем мы открылись. Я, конечно, ничему не удивляюсь. Люди боятся, и это естественно. Я тоже боюсь. Меня до полусмерти пугает мысль о том, что по улицам ходит убийца.

– Люди же все равно должны есть, Лори. К тому же Сэм Гэллоуэй уже вчерашние новости. Ночной сон обычно способствует восстановлению рационального мышления и обычного порядка вещей.

– А вы, видимо, из тех людей, у кого стакан всегда наполовину полон.

– Абсолютно.

Лори засмеялась и поспешила за стойку. Она прокричала Фрэнку мой заказ, и он своим прежним пресыщенным голосом ответил, что «исполнит его с удовольствием». Этот диалог за многие годы был проигран сотни тысяч раз и был отрепетирован до блеска. Я опустил в кофе два кусочка сахара и сделал глоток. Затем я достал мобильный и сделал два звонка. Сначала Тэйлору, потому что теоретически ему было ехать дольше, а затем Ханне, потому что ей нужно было всего лишь перейти через улицу. Сказал я им одно и то же: «Завтрак уже несут».

39

Я только начал есть, когда вошла Ханна. Увидев меня, она улыбнулась, ее глаза заблестели, и следы стресса, беспокойства и возраста тут же исчезли с ее лица. Сегодня на ней была футболка с группой «Марш смерти». Еще одно название, о котором я никогда не слышал. На моей футболке был Леннон. Она плюхнулась на сиденье напротив.

Между тем ресторан понемногу заполнялся. Трое полицейских в желтой униформе сидели за столиком напротив кассы, мужчина в красной рубашке за дальним столиком зарылся с головой в утреннюю газету.

– Привет, Ханна, – выкрикнула Лори из-за стойки. – Тебе как обычно?

– Да, спасибо, тетя Лори.

Лори прокричала заказ Фрэнку, и он выдал реплику про удовольствие плоским комичным голосом. Затем она подошла с кофейником и наполнила наши с Ханной чашки. Они перекинулись несколькими фразами, и Лори вернулась за стойку.

– Скажи мне, как зовут Тэйлора.

– И зачем мне это надо?

– Я все равно узнаю, и тогда тебе придется обеднеть на двести долларов.

– Нет, Уинтер, – улыбнулась она и замотала головой, – ничего вы не узнаете, и я только разбогатею.

– Я тебе сейчас готов дать еще сотню, если скажешь.

Ханна сложила на лбу пальцы в виде буквы Л, что должно было обозначать «лузер».

– Ладно, если ты так в этом уверена, давай увеличим ставку до четырехсот.

– Давайте.

Она ни секунды не колебалась, и это меня беспокоило. Тэйлор нигде не раскрывал свое имя. Если бы кто-то его знал, то знал бы уже и я. Тэйлор вел себя так, будто его имя было государственной тайной, и, кроме него и его родителей, ни один человек в мире этого не знал. Судя по всему, Ханна имя знала. Если бы не знала, то не согласилась бы с таким энтузиазмом на мое предложение.