Смотри на меня (ЛП)

Но даже без секса я чувствую себя достаточно комфортно, чтобы по-настоящему открыться ему. Чтобы показать ему себе настоящей. Не та фальшивая девушка по вебке, которая всегда на связи, дает своим посетителям ровно столько, чтобы заинтересовать их, не впуская слишком глубоко.

Что просто смешно.

Вероятно, он просто еще один извращенец в приложении, который хочет увидеть сиськи и задницу и готов за это заплатить. Ему ни за что не будет дела до меня настоящей, как бы сильно он ни притворялся. Никто из них этого не делает.

Я беру свой телефон и проверяю время. Два тридцать пять.

Некоторое время я ворочаюсь с боку на бок, прокручивая в голове приватный чат с Дрейком. Моменты из моего дня с Гарретом тоже продолжают ускользать. Кажется, с ним что-то не так. Этот вчерашний звонок ни с того ни с сего, а потом он появляется и идет со мной гулять. Это действительно из-за моего отца? Или он просто начал быть милым со мной, потому что сам этого хочет? Он не был таким жестоким или насмешливым, как обычно.

И весь этот разговор о сексе во время нашей прогулки был совершенно не в моем характере. Для Гаррета я есть и всегда была его надоедливой младшей сестрой. Никакое количество макияжа или декольте никогда этого не изменит. Я мечтаю, если позволю себе поверить, что все могло бы быть по-другому.

Даже если бы я ему понравилась, Гаррет не воспринял бы отношения достаточно серьезно, чтобы на самом деле быть в них долгосрочным. Ему суждено быть самоуверенным холостяком до конца своих дней, и я не думаю, что он когда-нибудь будет оплакивать это.

Когда сон ускользает от меня еще на тридцать минут, я сдаюсь и вылезаю из постели. В доме тихо, но иногда мне нравится тишина. Жизнь часто кажется такой шумной, что мне нравится какое-то время посидеть в тишине. Наедине со своими мыслями, все из которых в данный момент поглощены звуком голоса какого-то сексуального незнакомца, повторяющегося эхом в моей голове.

Я бесшумно спускаюсь по лестнице, но там темно и тихо. Когда я слышу из старой комедии, играющего в подвале, я продолжаю спускаться по ступенькам. В гостиной играет телевизор, и я вижу Гаррета на диване, его лицо освещено светом телевизора.

— Привет. — Его голос слабо разносится по полутемной комнате.

Он выглядит едва проснувшимся, со взъерошенными волосами и темными кругами под глазами. Странно видеть его таким мрачным. Гаррет обычно яркий и жизнерадостный.

— Не можешь уснуть? — Спрашиваю я, зависая у лестницы. Я не хочу подходить ближе без приглашения.

Затем, к моему удивлению, он приподнимает свое одеяло, приглашая меня сесть рядом с ним. Я колеблюсь, не совсем уверенная, как реагировать, поскольку Гаррет, которого я знаю, сказал бы мне идти спать или проигнорировал бы меня.

— Не совсем, — отвечает он.

Я принимаю его приглашение и сажусь на подушку рядом с ним, так что между нами остается добрый фут пространства. Он накрывает меня одеялом, и я согреваюсь.

— Что ты смотришь?

— Золотые девочки, — отвечает он со смехом. — Это единственное, что работает в три часа ночи.

— Я люблю это шоу.

Он поднимает руку и кладет ее на спинку дивана.

— Я тоже.

Некоторое время мы смотрим вместе, в унисон смеясь над сексуальными шутками Бланш и остротами Дороти. Когда начинается следующая рекламная пауза, я поднимаю взгляд на Гаррета и замечаю пустоту на его лице, которого я никогда раньше не замечала.

— Все в порядке? — Спрашиваю я.

Я не могу до конца объяснить, что в нем не так, но такое ощущение, что в нем крутится так много мыслей, что он на самом деле не существует для внешнего мира.

И последнее, чего я когда-либо ожидала, — это чтобы он открылся мне.

Чего он не делает.

— Да, я в порядке. Ты в порядке?

Он убирает от меня руку, как будто беспокоится, что почти касание меня — это проблема.

— Я в порядке, — отвечаю я.

— Итак, что у тебя новенького? — Спрашивает он, поддерживая светскую беседу. — Какие-нибудь новые… предприятия?

Я поворачиваюсь к нему. Гаррет всегда дразнил меня из-за моих неудачных попыток в жизни, и я помню, как подбадривал Дрейк, как он говорил, что лучше попытаться, чем потом сожалеть об упущенной возможности.

— С чего бы мне тебе говорить? Чтобы ты мог посмеяться надо мной за то, что я снова в чем-то потерпела неудачу?

Он выглядит взволнованным, на его лице шокированное выражение, когда он поворачивается ко мне.

— С чего бы мне смеяться над тобой?

— Потому что это то, что ты делаешь. Знаешь, лучше хотя бы попробовать что-то, чем потом жалеть, что не попробовал, — говорю я, но от меня не ускользает, как он закатывает глаза и отводит взгляд.

— Мудрые слова.

— Что ж, это правда.

— Мия, я не смеюсь над тобой. Я просто спросил, чем ты занимаешься. Я горжусь тобой за то, что ты пробуешь разные вещи.

— Нет, это не так, — говорю я, поворачиваясь к телевизору.

По какой-то причине я чувствую, как моя нижняя губа дрожит, а глаза щиплет от слез. Почему меня это вообще волнует? Меня не должно волновать, что обо мне думает Гаррет.

За исключением того, что это так.