Смотри на меня (ЛП)

— Он имеет в виду свою сводную сестру, — добавляет Эмерсон.

— О, тогда это всего лишь немного жутковато.

Эмерсон оглядывается на меня.

— Что случилось? Почему ты этого не сделал?

Неужели он пропустил ту часть, где говорилось, что она моя сводная сестра? Как насчет того, что она на тринадцать лет моложе меня и с кого-то, кого я знаю дольше, чем это социально приемлемо?

— Что ж, давай посмотрим, — говорю я. — В основном потому, что она девственница.

Брови Эмерсона в замешательстве сводятся к переносице.

— Мия?

Именно такого ответа я и ожидал. Никто бы, взглянув на мою великолепную сводную сестру, ни на секунду не подумал, что эта девушка создана для безбрачия. Она предприимчива, красива и внешне сексуальна в том смысле, которого я не замечал до этой недели.

— Да.

— Разве ей не… двадцать три? — Спрашивает Эмерсон.

— И потрясающе красива, — добавляет Хантер.

— Да, и еще раз да.

Эмерсон все еще погружен в раздумья, подперев подбородок рукой, и пристально смотря на меня.

— Но подожди… какое это имеет отношение к чему-либо?

— Мне тридцать шесть, — говорю я с изрядной долей шока в голосе. Как он вообще может спрашивать об этом? — В моем возрасте я не имею права срывать чью-либо вишенку.

Хантер присоединяется к разговору, садясь напротив меня за стол с Эмерсоном во главе. — Я в замешательстве. Между тобой и Мией что-то происходит? Когда это случилось?

Я внутренне стону. Мне действительно не нужно, чтобы в это вмешивалась вся компания. Вчера я ушел с озера, и мы с Мией повеселились, но между нами все кончено. Мы провели неделю, занимаясь именно тем, о чем я говорил, — играя. Никакого секса. Немного развеселились. И никаких сожалений. Это был первый раз, когда женщина прикоснулась к моему члену за чертовски долгое время. Никаких обязательств, никаких жалоб. И теперь мы оба можем вернуться к нашей жизни, как будто ничего не случилось.

За исключением того, что мы по-прежнему разговариваем почти ежечасно как Дрейк и Мия — вместо Гаррета и Мия — и она продолжает намекать на нашу личную встречу. Это яма, которую я вырыл для себя, и с которой я не хочу сталкиваться прямо сейчас. Потому что я все еще не могу полностью забыть вкус ее губ у себя во рту, и когда она узнает, что я Дрейк, и что я лгал ей все это время, я потеряю ее дважды.

— Это сложно, — ворчу я, потирая лоб пальцами. — Она снимается в эротических видео, и я случайно наткнулся на нее, возможно, зарегистрировался под вымышленным именем и наблюдал за ней. Следующее, что я помню, мы делаем все, что угодно, только не трахаемся.

— И ты признался об фальшивом профиле? — Спрашивает Эмерсон с выражением надежды на лице.

Я отвечаю ему одним словом. — Нет.

Он разочарованно вздыхает, и это убивает меня. Эмерсон Грант — последний человек, которого вы хотели бы разочаровать.

— Гаррет, — отвечает он, и мое имя звучит как наказание.

— Вот почему у меня не было секса. Мне больше не нужно чувствовать себя куском дерьма из-за того, что я уже сделал. Лишение ее девственности было бы глазурью на торте.

Эмерсон бросает на меня суровый взгляд.

— Мне не нравится, когда ты это делаешь, — бормочет он.

— Делаешь что?

— Называешь себя куском дерьма, когда ты явно им не являешься.

Что ж, это было… неожиданно. Я должен извиниться за это? Как будто Эмерсон Грант когда-либо знал, каково это — чувствовать себя куском дерьма. Даже когда он трахался с бывшей своего сына, он, вероятно, не корил себя, чувствуя себя худшим отцом в мире.

Ладно, он вроде как так и делал, но это был единичный инцидент. Я сильно сомневаюсь, что мой идеальный лучший друг вообще знает, что такое низкая самооценка.

Нам нужно сменить тему.

— Как дела в клубе? — Спрашиваю я.

От того, как на его лице появляется страдальческое выражение, у меня замирает сердце.

— Что ж, цифры стабильны. Но в последнее время зал стал немного тусклым.

Блять.

— Что? Почему?

— На прошлой неделе у нас было заполнено сразу три зала, а в зале было всего четыре зрителя.

Черт, черт. Снова застонав, я закрываю лицо руками. Мне следовало бы догадаться, что я вернусь к горе работы. Мне не следовало уезжать.

— Я думаю, нам нужно начать проверять, кому мы разрешаем снимать комнаты, — добавляет Эмерсон.

Мой мозг немедленно переключается в режим работы с идеями. Мы можем это исправить. Это не безнадежное дело.

— Я верну кое-кого из своих постоянных клиентов. Мы можем собрать там группу. Им это нравится.

Мой взгляд скользит по Хантеру, который выглядит лично оскорбленным, как будто я специально прошу его принять участие в групповухе.

— Почему ты так на меня смотришь?

— Поговори с Дрейком, — говорю я. — Он сделает это. Плата за номер, разумеется, не взимается.

Говоря о самом гребаном дьяволе, Дрейк входит в комнату.

— Поговорить с Дрейком о чем? — Спрашивает он с лукавой улыбкой на своем красивом лице.

— Господи, — стонет Эмерсон.