Смотрящая со стороны

Если я расскажу о следственном фотографе и его коллекции, то предам единственного человека, который помог мне в расследовании. Ну почему я вечно сначала делаю, а потом думаю?!

– Какое это имеет значение? – попыталась наехать на Глазкова я. – Вы вообще видели снимок? У нее же связаны руки. Как это вообще можно было принять за самоубийство?

– Очень просто. Наверняка это была не первая ее попытка покончить с собой. В предыдущий раз сработал инстинкт самосохранения, руки инстинктивно начали грести и вытянули ее на поверхность. Вот она и решила их связать, чтобы не мешали.

Если рассуждать подобным образом, то и повешенная могла зажать ладонью рот, пока задыхалась. Объяснение можно найти всему, если захотеть.

– Вы правы. Простите, что побеспокоила.

– Я не утверждаю, что так и было. Просто объясняю, на чем основаны выводы следствия. Так откуда у вас эта фотография?

– Из Интернета.

– А конкретнее? Кто вам ее прислал?

– Никто.

– Поймите, это очень важно! Человек, который поделился с вами этой информацией, скорее всего заинтересованное лицо. Подумайте, зачем ему вам помогать? Может, чтобы втереться в доверие и увезти по ложному следу? Аделина, назовите мне его имя.

Мне и без Глазкова известно, в чем заинтересован Попаданец.

– Говорю же вам, никто мне ее не присылал. Я сама нашла фотографию через поиск в «Гугле».

– Другие материалы из дел там были?

Хорошо, хоть я не успела ляпнуть про следы на лице утопленницы.

– Нет, только этот снимок.

– Ладно, – с облегчением вздохнул он, – тогда дайте мне ссылку на сайт. Нужно сегодня же потребовать убрать фотографию. Мало ли, как этой информацией могут воспользоваться.

– Не могу. Я не помню адрес.

– Посмотрите в истории посещений. Вы знаете, как ее открыть?

– Да, минутку.

– Жду.

Что же делать? Дать адрес какой-нибудь из страниц, которые я открывала? Нельзя, он сразу же поймет, что я вру.

– Ой, да их здесь тысячи!

– Посмотрите только за сегодня.

– Я и смотрю.

– Тогда за последний час. Вы же нашли фотографию перед тем, как мне написать?

– Вообще-то нет. Она у меня уже полдня, просто сначала я не смогла ее рассмотреть, по физиологическим причинам…

– Понимаю. И все-таки, постарайтесь найти ссылку. Это очень важно.

– Хорошо, попробую. Если найду, пришлю вам по эсэмэс.

– Буду ждать. Всего доброго.

Я нажала кнопку отбоя и задумалась, что делать дальше. Никакую ссылку я, естественно, искать не собиралась. Если спросит, скажу, что не нашла. Смотреть на трупы еще недавно живых, улыбающихся девушек больше не было сил. Даже если следователь не хочет в это верить, я убедилась: маньяк существует. Он похищает студенток, у которых рядом нет близких, способных сразу же забить тревогу. Не знаю, что с ними творится в течение недели, что сейчас переживает хрупкая блондинка с веб-камеры, но в конце этого срока они умирают, а значит, скоро умрет и она. Чем же я могу помочь? Как остановить маньяка, чтобы коллекция следственного фотографа не пополнилась новыми ужасающими снимками?

Вот бы показать фотографии Руслану. Думаю, он смог бы мне что-нибудь посоветовать. Да и сюжет о псевдосамоубийцах наверняка бы его заинтересовал, а там и до журналистского расследования недалеко… Мои размышления прервал звонок в дверь. Неужели сработал закон притяжения, и Руслан сам пришел узнать новости по делу? Странно, что о нем я подумала раньше, чем о нашедшем меня насильнике. Так можно потерять бдительность и впустить в квартиру собственную смерть. От этой мысли по спине пробежал холодок. Открыв первую дверь, в глазке второй я увидела раскрасневшуюся мордашку брата.

– Ты же обещал фотки по скайпу отправить! Неужели не дождался?

– Латте по скайпу не передашь.

– Мила с Русланом вернулись?

– Мне еще рейдить до трех утра, а мама кофе пить не дает. Папу заставляет банку в сейф прятать.

– А играть по ночам в видеоигры она тебе разрешает?

Я демонстративно потянулась за айфоном.

– Да приехал твой Русичка, приехал!

– Фотки где?

– Сначала латте. И пенку посильнее взбей!

– Сейчас я тебе кое-что другое взобью, – пробурчала я по дороге на кухню. Егор поплелся следом. – Пока готовлю, продиктуй мне номер машины.

– Ладно, тогда с тебя лишняя ложка сахара.

– Да хоть две, не я же скоро оба места за партой буду занимать.

– Две еще лучше!

– Диктуй давай!

– «Г», четыреста девяносто восемь, «РМ». Код города сто девяносто девять… Эй, ты чего?! А кофе?

Услышав номер, я бросила чашку с молоком и побежала к макбуку. В папке «Дропбокса», куда я сваливала все, что имело отношение к делу, отыскала скриншот с номером машины, припаркованной возле входа в кафе в момент похищения. Так и есть: четверка и девятка. Не отдавая себе в этом отчета, до сих пор я не верила, что Руслан был на месте преступления и промолчал об этом. Чем это может помочь расследованию? Скорее, помешает. Советоваться с ним теперь точно не вариант, а помощь мне необходима. Нужно использовать любой, пусть даже призрачный шанс, чтобы спасти девушку. И неважно, чего мне это может стоить. Переведя дыхание, я набрала номер родителей.

– Алло? – ответил строгий голос матери.