Смотрящие вперед. Обсерватория в дюнах.

Одного из них звали Валерий Дмитриевич, другого — Вадим Петрович, с очень странной фамилией — Праведников. Тоненькая, длинноногая девушка в сером, в поперечную полосочку платье с кожаным пояском, очень похожая на пилота Яшу Ефремова, с такими же необычно светлыми серыми глазами, крепко расцеловала растроганную Вассу Кузьминичну и Ивана Владимировича. Затем подошла к Марфеньке.

— Вот вы какая!.. — удивилась она. — Я почему-то представляла вас совсем другой. Ведь вы — Марфенька?

— Марфа Оленева, — почему-то сухо представилась Марфенька. Сердце ее усиленно забилось. Ей столько расхваливали Лизу, что теперь она смутилась и скрыла смущение за напускной холодностью.

— А я Лиза Ефремова…

Девушки сдержанно обменялись рукопожатием. Яша стоял рядом и внутренне ахнул: неужели не понравились друг другу?

— Не расстраивайся! — шепнул ему на ухо Фома, когда девушки тут же разошлись в разные стороны. Бабы — они всегда так! Просто обе ревнуют тебя: Лизонька привыкла, что ты ее одну любишь. А теперь, как ни говори, сестра будет на втором плане.

Фома был доволен. Плохо, когда девушка, кроме брата, никого не видит вокруг. Может, теперь подобреет Эх, Лиза, Лиза!

— Товарищи, прошу за мной! — громко позвал Мальшет.

Он привел своих сотрудников к склону большого песчаного холма.

— Здесь будет стоять Каспийская климатологическая обсерватория! — торжественно провозгласил он. — Это вот — аэрологический отдел, — Филипп показал на чисто обструганные колышки, воткнутые в землю, — а там поместятся океанологи. Рядом — библиотека. В левом крыле — физика моря. Посредине высится наблюдательная башня. Рядом — жилые корпуса… Посмотрите, какие чудесные трехкомнатные и двухкомнатные квартиры! Можно провести морскую воду и принимать зимой укрепляющие ванны — будешь здоровым, как тюлень.

Филипп еще долго показывал всем обсерваторию. Ветер гнал по земле, словно снежную поземку, песок — слегка буранило.

— А где мы будем спать… сегодня? — почему-то заикаясь, спросил Вадим Петрович.

— Сегодня? Так мы же привезли палатки. Надо установить их!

Палатки устанавливали дотемна. Марфеньке и Христине досталась крошечная двухместная палатка. Раскладушек им не хватило. Яша принес два ватных матраца, шерстяные одеяла и простыни. Осведомился, есть ли у них что покушать, и тут же убежал. Христина постелила прямо на песке.

— Здесь не водятся сколопендры? — шутливо спросила она.

— Не знаю, — коротко бросила Марфенька. Она почему-то чувствовала себя одинокой, ей было грустно и не хотелось разговаривать. Сделала вид, что уснула сразу.

Марфенька лежала и прислушивалась к необычным звукам: шуму волн шуршанию песка, передвигаемого ветром.

Ветер насвистывал так уныло, как это только ветер умеет, и хлопал концом палатки. На простыне уже хрустел песок. Марфеньке становилось все грустнее.

«В сущности, я совсем, совсем одна, — думала девушка. — Христина… кто она и почему со мной? Ведь это просто случай, что я тогда подошла к ней. Она мне чужая, со своей верой в несуществующего бога. Конечно, она меня любит, потому что я помогла ей в тяжелый для нее час. Но… какой она мне товарищ? Что у нас общего? Ничего… Нет у меня настоящего друга!.. В школе я была в хороших отношениях со всеми, а одного, настоящего друга не было.

Все эти ученые… Они заняты только своей наукой… Мальшет, например, ничего, кроме обсерватории, не видит На меня он смотрит, как на девчонку А эта Лиза, кажется, его любит Как она на него смотрела, когда он рассказывал про обсерваторию! Эти двое — как их? — Вадик и Валерик они просто ученые дураки. Память у них хорошая, вот они и вызубрили все, что им положено сдать для получения диплома.

А Яша… так рад встрече с сестрой, что про меня уже и забыл. Он всегда будет нас сравнивать, и сравнение не в мою пользу. И разве это не так?

Я злая, эгоистичная… Ну конечно, эгоистичная: уродилась в моих родителей. Они даже не пришли меня проводить на вокзал. У мамы — спектакль, у отца — ученый совет. Он сердится, зачем я увезла чудесную домработницу Христину.

И всегда с ним этот Глеб Львов, который увлекается кибернетикой, а работает в Океанографическом институте… Кажется, ему все равно, где работать и что с ним будет. Он вообще не верит в счастье. А я — верю? Конечно. Я так хочу быть счастливой. Ох, как плохо на сердце, хоть бы уснуть скорее, но разве здесь уснешь? Я совсем не хочу спать — нисколько!»

Марфенька вдруг поднялась, нашарила впотьмах халатик и босоножки и выползла из низкой палатки.

Луны не было, зато ярко мерцали знакомые с детства звезды. При их свете смутно вырисовывались палатки, дюны и огромное беспокойное море впереди.

Марфенька вздрогнула и плотнее запахнула халатик: ночь была свежей. Послышался тихий разговор, кто-то шел — двое. Марфенька спряталась за палатку. Мимо прошли Мальшет и Лиза.