Смотрящие вперед. Обсерватория в дюнах.

Директор рыбозавода, Павлушкин отец, беседовал возле сцены с пилотами. Я сразу увидел среди них Львова, но усомнился, он ли это — так Глеб изменился. Он был весел, спокоен, держался уверенно. Может, он всегда был такой, а тогда сделался «сам не свой» из-за перенесенной аварии. Уж очень он боялся, что его отчислят по летному несоответствию и «спишут на землю», как выражаются летчики. Но его не отчислили — верно, дефект был в моторе.

Глеб, должно быть, почувствовал мой взгляд и обернулся. Я думал, что он меня не узнает, но он сразу узнал и, оживившись, быстро подошел и пожал мне руку.

— Где Лиза? — нетерпеливо спросил он.

Я коротко объяснил. Он пристально посмотрел мне в лицо.

— До чего ж ты похож на сестру! — вырвалось у него.

Я уже привык, что люди удивляются нашему сходству, хоть мы и не близнецы. Все объясняется очень просто: мы — «вылитая мать».

В этот момент появились Лиза с Маргошкой. На Лизе была широкая юбка в мелкую клеточку и серая, под цвет, шелковая блузка на пуговицах. Она умылась, расчесала и заплела косы. Волосы у нее хорошие — густые, вьющиеся. Если бы Лиза остригла тяжелые косы, то сразу стала бы курчавой, как Ефимка.

Зато Маргарита была, что называется, ослепительна. Румяная, в розовом платье, глаза как вишни, на щеках ямочки, на локтях тоже, на запястьях словно веревочкой перетянуто, как у младенца. Не удивительно, что, на зависть прочим девчатам, и наши парни, и летчики так на нее и уставились. Только не Глеб. Его, кажется, не удивишь красотой, не этого искал он в женщине. Сестра познакомила его с подругой, он вежливо поклонился, но заговорил с Лизой, не обращая более никакого внимания на Маргошку.

Лиза, по моим наблюдениям, не имела успеха у здешней молодежи. К ней все без исключения хорошо относились, но и только (кроме, конечно, Фомы). Даже танцевать не приглашали. Я слышал, как девчонки-одноклассницы и та же Маргошка говорили о Лизе: «Она не имеет успеха у ребят… ну, а Фома вообще шалый». Я тогда подумал: почему? Видел же я, какое впечатление произвела она на Глеба и Мальшета. Мне кажется, наших парней расхолаживали ее ум и большая начитанность. Они как-то стеснялись ее, боялись показаться неразвитыми, что ли. А Глеб не мог оторвать от сестры глаз. Он взял ее за руку и отвел в сторону, что было просто невежливо по отношению к Маргошке. У той от обиды слезы выступили на глазах, но другие летчики сразу загладили промах: принялись говорить ей комплименты.

Я присел на стул в уголке, откуда всех было видно. Странно, когда Глеб стоял возле сестры, такой подтянутый, в новом летном костюме, гладко выбритый, красивый, он выглядел таким сильным и уверенным в себе, а мне почему-то казалось, что он ищет в моей сестре поддержки и защиты.

Я заметил, что летчики с любопытством разглядывали исподтишка мою сестру, даже те, кто в это время шутил с Маргошкой. Начальник авиаразведки товарищ Охотин, уже пожилой человек, с круглым обветренным лицом, видимо большой добряк, наконец потребовал от Глеба, чтобы он познакомил товарищей со своей приятельницей. Глеб стал их знакомить и пошутил:

— Вот если я когда надумаю жениться, то лишь на такой девушке, как Лиза.

Сестра как-то странно посмотрела на него, в ее светло-серых глазах так и запрыгали смешинки. У нее очень развито чувство юмора.

— Я знаю, что она сейчас подумала! — воскликнул Охотин и обратился к Лизе: — Вы подумали: ну, а я не уверена, такого ли мне мужа надо, как Глеб Павлович… Ведь так, правда?

— Правда, — подтвердила Лиза.

Боже, что тут было? Летчики так расхохотались, что один даже закашлялся и посинел, воздух ему не в то горло попал. Охотин смеялся буквально до слез, вытащил из кармана кителя платок и вытирал глаза. Лиза спокойно смотрела на смеющихся, на меня — я уже давно подобрался ближе. Глеб побледнел, самолюбие его задели. Он пытался заставить себя улыбаться со всеми вместе и не мог. А летчики как посмотрят на него, так еще больше хохочут. Но тут подошел директор рыбозавода Рыжов и показал на часы: пора было начинать собрание.

Народ стал рассаживаться по местам. Фомы что-то не было видно. Пришел и наш классный руководитель Афанасий Афанасьевич… то есть он будет теперь чей-то классный руководитель. У меня невольно сжалось сердце— так стало жаль школы…

Первым выступил начальник авиаразведки. Очень интересно и увлекательно он говорил. Убеждал ловцов идти в указанные авиационной разведкой места, а не вслепую блуждать по Каспию, доверяясь только своим чувствам. Я и не предполагал, что разведка рыбы требует столько знаний. Надо знать и причины образования косяков, и скорость их передвижения, нужно уметь определить, какие течения, какую температуру воды предпочитает каждая рыба, угадывать, куда она направится.

Охотин подробно рассказал, как летчики находят с воздуха косяки рыбы — ни один наблюдатель с верхушки мачты не откроет так быстро косяк рыбы, как пилот со своей «амфибии».

— Как в прошлом году! — выкрикнул ловец Мишка Ковылин, и весь зал так и грохнул от смеха.

Глеб почему-то сразу густо покраснел, а Охотин на мгновение растерялся.