Смотрящие вперед. Обсерватория в дюнах

Однажды Мальшет задержал всех после завтрака в кубрике для небольшого совещания. После отъезда Мирры он отпустил себе небольшую бороду, она очень к нему шла. С русой бородой, в меховой куртке, он походил на полярного исследователя.

— Наша экспедиция подходит к концу, — сообщил он и улыбнулся мне с Лизой — мы сидели рядом на одной скамейке, — поработали мы хорошо! Можно сказать без ложной скромности, что обработка исследований поможет решить ряд спорных и важных физико-химических и биологических вопросов в жизни Каспия. И расследовали трассу будущей дамбы… Я всё же верю, что дамба здесь когда-нибудь пройдёт! — Мальшет взлохматил волосы и нерешительно посмотрел на Турышева.

— Несомненно! — подтвердил Иван Владимирович, и Мальшет сразу повеселел.

Он достал из своего рюкзака потрёпанную карту Каспия и быстро расстелил её на столе.

— Через пару дней мы уже могли бы и сворачивать экспедицию, но… — Филипп обвёл всех серьёзным взглядом, — видите, какое дело… На карте Каспия есть «белое пятно»: не обозначены промеры. Смотрите, совсем небольшой район, километров около ста, не больше… Не так уж далеко от нас. Не посылать же туда специальную экспедицию. Если мы спустимся немного… вот сюда, — он обвёл карандашом кусочек карты, — и пройдёмся там с эхолотом, нанесём на карту точную картину глубин? Что вы скажете, товарищи?

Рассмотрев карту и немного о чём-то поспорив, Турышев и Васса Кузьминична согласились с Мальшетом, что надо «прихватить и этот район». Ну, а мы и подавно были согласны — Лиза, как услышала, что «белое пятно», так и загорелась вся. Фома готов был всю зиму водить «Альбатрос», лишь бы рядом с ним была Лиза. Помучившись ещё с недельку во льдах и проведя все станции, мы сами стали понемногу уходить от ледяной кромки, приближаясь к средней незамерзающей части моря. Однажды трубка Экмана не смогла врезаться в песчаное жёсткое дно — стремительное течение относило её в сторону. Сетка Нансена принесла редкий зимний планктон. Глубина моря увеличивалась с каждой станцией. Химический анализ, проделанный Иваном Владимировичем, показал увеличение солёности и насыщенности воды кислородом.

А потом настало утро, когда мы вышли на палубу и не увидели ни единой льдинки, словно перенеслись на два месяца назад. Впрочем, к полудню уже опять показался лёд. На одной льдине сидел огромный нахохлившийся орёл и безразлично, не выказывая ни малейшего страха, смотрел на наше судно. Видимо, орёл отдыхал, а может, прихворнул. Мы долго на него смотрели, пока льдину не унесло течением в сторону.

— Гордый! — задумчиво проговорил Фома и прибавил, помолчав: — Один…

А Мальшет вдруг схватился за карту, всю испещрённую стрелками, и долго её рассматривал, плотно сжав губы.

— Течение стало обратным, — заметил он. — Но почему? Ветер по-прежнему держится северный…

На палубе Лиза и Васса Кузьминична потрошили подопытную рыбу. Обе в передниках поверх телогреек и в платках. Лиза вдруг посмотрела на Филиппа и тихонько рассмеялась.

— Ты это чему? — удивилась Васса Кузьминична. — Так, — лукаво ответила Лиза, — так…

Глава четвёртая ОСТРОВ НА ШИРОТЕ 44°

Вечером, когда «Альбатрос» уже стоял на якоре, Фома спустился в кубрик и попросил мою лоцию. Мы присели на Лизину койку (наши койки были верхние), Фома стал внимательно перелистывать книгу. Васса Кузьминична, старательно чинившая за столом рубаху Ивану Владимировичу, посторонилась, чтобы не застить нам свет. Турышев в джемпере и синем берете сидел возле и растроганно смотрел, как она шила. Они очень сдружились за эту экспедицию. По-моему, они были влюблены друг в друга. Когда я сказал об этих своих наблюдениях сестре, она рассмеялась.

— Какой ты всё-таки выдумщик, ведь Васса Кузьминична уже старая.

— Разве она старая? — от души удивился я. Фома тронул меня за рукав.

— Видишь ли, в чём дело, — озабоченно сказал он, — из наших бурунских здесь ещё никто отродясь не был. И я не был…

Мы долго рылись в лоции, сверяли с картой, на которой Мальшет обвёл карандашом «белое пятно». В лоции об этой части моря ничего не было сказано. Имелось только упоминание, что на данной широте и долготе «находится затонувшее судно „Надежда“, ничем не ограждённое в виду нахождения его в стороне от обычных путей судов. Положение судна приближённое. Течение не изучено». Вот и все!..

— Подводные препятствия! — воскликнул я, очень довольный. Признаться по совести, я находил экспедицию слишком однообразной.

Фома раздумывал над лоцией.

— Как бы нам не налететь на эту «Надежду», — сказал он озабоченно. — Обычно затонувшие суда ограждаются крестовой вехой, а это, видишь, в стороне от путей.

В кубрик, чему-то смеясь, спускались Мальшет и Лиза, они торжественно несли жареного осетра с отварным картофелем. Васса Кузьминична спохватилась и, убрав шитье, стала подавать на стол. Я кинулся щипать лучину и разводить огонь в жарнике.