Смотрящий

До сих пор я не сталкивался близко с таким явлением природы, как советский таксист. Я, конечно, пользовался их услугами, но в жизнь этого сообщества не вникал. Сел, доехал, заплатил и вышел. Все. Зачем мне интересоваться их жизнью? Люди как люди. Как выяснилось, я был слишком наивен. Таксисты из позднего СССР и ранней РФ оказались не просто отдельной кастой. Они оказались иным биологическим видом, доселе мне незнакомым. А потому я, человек, который всю сознательную жизнь изучал других людей, чувствовал себя как энтомолог, впервые попавший на остров Борнео. Удар по всем чувством сразу был бы точно таким же.

С полусотню людей, орущих что-то, трясущих кулаками и монтировками, брызжущие слюной и ненавистью. Им кто-то сказал, что новый смотрящий поднимет дань, и они восстали. Я позже разберусь с тем, кто это сделал, а пока есть нешуточная опасность быть затоптанным этим диким стадом. Таксисты крутились, как могли, чтобы сбить свою копейку. Они калымили на государственных машинах налево и направо. Они торговали водкой по ночам. Возили в три цены из аэропорта, пользуясь тем, что по ночам автобусы не ходят. И они же могли обшмонать пьяного пассажира, если совсем уж совести не было. В любом случае, мужики это были крепкие, тертые, привычные к холоду и зною. И они тоже озверели от той блядской жизни, что свалилась им на головы. Завести их оказалось легче легкого.

Первой мыслью, что пришла мне в голову — это достать ствол и шмальнуть пару раз в воздух, чтобы привести народ в чувство. Но, во-первых, ствол у меня легальный, и лицензия обошлась прилично. Пистолета было жалко, отберут тут же. А во-вторых, это все-таки аэропорт, а значит, транспортная милиция тут присутствует. Конечно! Вот она, зубы скалит. Наряд ментов остановился и курит, сплевывая на асфальт.

— Тихо-о! — заорал я, едва пробиваясь голосом сквозь рев толпы. — А ну, затихли, утырки! А то хрен кто сюда вообще заедет! Ты! Ты! Ты! Ты! — ткнул я в самых горластых. — Пошли перетрем! Остальным — работать!

Вперед вышел Андреич и добавил в «список» еще каких-то авторитетных водил.

Я повернулся и пошел, надеясь, что у тех, в кого я выбрал, присутствует хоть толика здравого смысла. А еще я очень боялся получить пустой бутылкой по голове. Для заведенной до точки кипения толпы это было раз плюнуть. Потом хрен концов найдешь. Бросят в затылок, и здравствуй Склиф.

Мне повезло. То ли провокаторы недокрутили народ, то ли разум не покинул таксистов окончательно, но указанные мной и Андреичем добровольцы покорно шагнули вперед, чтобы излить свои беды. Через пять минут сбивчивых криков, сопровождавшихся матом и тоннами вылетевшей слюны, картина прояснилась.

— Ну и какой мудак вам сказал, что вы теперь больше платить будете? — пристально посмотрел я на них.

— Дык… люди говорят, — получил я уклончивый ответ.

— Люди — говно на блюде! — припечатал их я. — Ну что, сами их отмудохаете или мне поискать их? Только если я их найду, то они в больничку на полгода минимум заедут. Так что?

— Сами разберемся, — хмуро кивнули таксисты.

— Дальше, — жестко сказал я. — Еще одно такое выступление, и в аэропорт вы не заедете. Мне на ваш профсоюз насрать и растереть. Вам просто колеса резать будут. А на ваше место я работяг с заводов нагоню. Они на своих копейках таксовать будут и еще и клиентам улыбаться.

— Кому улыбаться? — не поверили таксисты и презрительно ткнули в сторону потока страждущих, которых изрыгнула из себя утроба стеклянного монстра. — Этим, что ли, улыбаться?

Никогда не мог понять, почему один советский человек, попав на работу в сферу услуг, тут же начинал люто презирать других советских людей. Продавец смотрел на стоявших в очереди, как на говно. Но при этом, сам стоя в очереди в аптеку, в железнодорожную кассу или в регистратуру поликлиники, сгибал спину в поклоне и делал умильную рожу. Ведь почему-то в стране, победившей эксплуатацию человека человеком, все окошки делались строго на высоте гениталий. Наверное, для того, чтобы проситель не только кланялся, но и точно знал свое место в этой жизни.

— Да, — кивнул я. — Вот этим людям будут улыбаться. И даже чемодан помогут в багажник поставить, если он тяжелый. Дверку бабам откроют и не переломятся.

Все, в Россию окончательно пришел капитализм. Ну, как пришел… Я его принес. На собственных ручках.

— Да ну на! — высказал всеобщее самый старший из водил.

— Ну раз ну на, — сказал я и представил Карася, — вот вам Владимир Алексеевич. Все вопросы с ним. Он вам папа, мама, крыша, отсутствие конкурентов и относительно доступный бензин. Не дешевый, но в наличии, и без очереди.

— С этого места, пожалуйста, поподробнее! — по-гусиному вытянули шеи делегаты, а в их глазах зажегся жадный интерес. На цену бензина им было плевать. Талоны в таксопарке давали со скрипом. Лишняя поездка — и все потери окупились. Это для легальных. А для бомбил бензин был актуален как никогда.