Смотрящий по неволе

Сегодня езда уже не доставляла ему никакого удовольствия.

А на самом деле ситуация в кабаке развивалась так. На самом деле Шрам в последний момент заметил, что вышибала, как-то не по роли вжав голову в плечи, стараясь не выдать себя быстрой ходьбой, оставил пост и засеменил в глубь служебных помещений. Сергей поискал глазами халдея — того и след простыл. Сергей глянул на стойку — бармен тоже испарился.

— Мне кажется, любимая, — Шрам властно взял девушку за руку и выдернул из-за стола, — Что господин Фейгин оказался большей сукой, чем я думал, — ему было очень жаль невинную пару молодых людей, но тут себя бы уберечь. Мир жесток, и приходится душиться буквально за каждый глоток воздуха — не Шрам это выдумал.

Алина ничего не поняла, но, умница, не стала упираться и хвататься за скатерть, ведь каждая секунда стоила сто миллионов долларов. Подгоняемая Сергеем певица, насколько быстро позволяли каблуки-шпильки, кинулась в лабиринт служебок. Отирающийся здесь вышибала тут же получил по мозгам. Сергей и Алина короткими перебежками пересекли кухню…

— Ну как тебе ужин? — когда они оказались снаружи на задворках, подарил Сергей Алине нежную, только чуть-чуть натянутую улыбку. А ведь на самом деле ему хотелось чудить и хохотать во весь голос. Если они остались живы, значит — ОН СДЕЛАЛ ЭТО. Он выиграл главную терку. Он заставил поверить в воздух ядовитого барыгу и такт развел. Он отбил нефтекомбинат с концами!

Только на заднем плане горький привкус рябины — оказывается, его история, в которой бычара шустрил под барыгой, не из ряда вон. Оказывается, в этом славном городе Питере такое не редкость. И этот город надо ЛЕЧИТЬ!

— Тебе не кажется, милый, что ты слишком давил? — сказала Алина, отсутствующе глядя на проколовшую завесу туч одинокую звезду.

И издалека ее голосу подпела очнувшаяся ментовская сирена.

Глава 21

Тук-тук-тук, господа и дамы,

Тук-тук-тук, отворите двери.

Тук-тук-тук, не желает драммы

Тук-тук-тук, Ленька Пантелеев.

Уважаемый Михаил Хазаров светски баловался. Перед ним на полисандровом столе в фигурной баночке плескалась тушь. Не какая-нибудь китайская дешевка, а из лучшего магазина в Токио. Перед ним веером лежали колонковые кисточки, одна другой тоньше, и несколько прямоугольников рисовой бумаги. Михаил Хазаров пробовал написать иероглиф «Цинь» — три заковыки вверху, две внизу. Калиграфический понт — такую чистоплюйскую забаву придумал сам себе Михаил Хазаров.

Алина на диване белой кожи листала наманикюренным фиолетовым ноготком глянцевый «Вог». Ее фиолетовые туфельки по щиколотки утонули в белоснежном, как кокс, ковровом ворсе, раскинувшемся от плинтуса до плинтуса. Они еще не решили, как благородно поступят с сегодняшним вечером. Они находились в личных апартаментах генерального папы, обустроенных сразу за директорским кабинетом инвестиционного фонда «Венком-капитал» на случай, если генеральному папе приспичит расслабиться, не покидая офиса.

На мыкающуюся от безделья пару со стены отстраненно взирал написанный маслом в полный рост бравый казак, опрокинувший покорную черкешенку поперек седла. Михаил Хазаров костью был из донских казаков и любил этим рисануться.

А вообще Михаил Геннадьевич свет Хазаров ждал доклада от Толстого Толяна по аптечному вопросу. Что-то много в Питере за последние месяцы новых аптек прибавилось. Неужели такое выгодное дело?

И вдруг на всю малину тонко и гнусно заныла сирена тревоги на мотив «Он был по ошибке посажен в тюрьму, он золото мыл в Магадане далеком!..».

Кисточка выпала из руки и наповал кляксанула почти удавшийся иероглиф «Цинь». Генеральный папа резко вывернул короткую шею. В бок от писанного маслом казака стену занимали мониторы. Такие же, как в помещении охраны, только здесь их было на пять штук больше. На черно-белом экране нижнего монитора во всю разворачивались неприятные события. Люди в пятнистом прикиде и черных шерстяных презервативах с прорезями для глаз прикладами калашей убеждали охранников на входе не оказывать сопротивление. Аргументы оказались непререкаемыми.

К чести главного папы он отнесся к увиденному спокойно в разумных пределах. Прежде чем делать ноги, следовало уяснить, кто наехал: менты по принципу «Когда орут бандиты, спокойно дети спят» или деловые партнеры?

К демонстрации сцен насилия подключился второй монитор. На нем черно-белые фигуры без лиц неслись во весь опор по коридору и ставили встречных менеджеров к стенке. Руки на еврообои, ноги врозь как можно шире. А вот волна докатилась и до третьегоэкрана. На третьем мониторе из вместительного автобуса с госномерами внушительно сыпались все новые и новые бойцы, ранее тихарившиеся в засаде. Сирена тревожно продолжала гнусавить: «… И Родина щедро платила ему — березовым соком, березовым соком!».