Смотрящий вниз

«Четвертая так четвертая. – Я двинулся в указанном направлении. – Четыре сбоку – ваших нет». И тут же выяснил, что чур моя ошибочка. Из-за поворота в конце коридора возник давешний мой водитель Музыкант собственной персоной. Я мигом юркнул в первую попавшуюся дверь.

В просторном светлом помещении, до отказа набитом оргтехникой, трудилось по меньшей мере с десяток «полярников».

– Ксерокопию можно сделать? – деловито поинтересовался я у юной сотрудницы, увлеченно долбившей за крайним столом по компьютерным клавишам.

– Что? – Она рассеянно глянула сквозь меня. – Какую ксерокопию?

– В принципе ксерокопию! – Музыканта уже в коридоре, скорее всего, не было, но я решил не рисковать. – Алло! Девушка! Вы меня слышите?! Есть тут кто живой?!

– Вы ко мне? – В ее виртуальном мире я, наверное, выглядел как инородный организм.

– Я к себе!

– То есть?! – Взор ее слегка прояснился.

– То есть я новый генеральный директор вашей компании! Проверяю общее состояние на местах! Лично вникаю во все детали!

Невольно я заглянул в широкое декольте ее блузки.

– А как же Пал Палыч?! – На лице девушки появилось легкое смятение. '

– Какой Пал Палыч?!

– Рогожин!

– Ах, Рогожин! – Я вздохнул. – Посадили Рогожина! Третьего дня как посадили! Женщину он зарезал, бедолага! Роковая страсть и все такое! Уже показания дает! Но это пока строго между нами! Не стоит будоражить общественность! Вы согласны?! Если согласны – кивните мне! Только незаметно!

Испуганно прикрыв рот ладошкой, юная «полярница» закивала, будто заводной цыпленок.

– Просьбы-жалобы имеются?!

– Нет! – пискнула она.

– Спасибо! – Я выглянул в коридор и, убедившись, что путь свободен, отправился инспектировать кадры.

Игорь Владиленович оказался человеком старой закалки. Такие и подобные ему люди когда-то вершили судьбы страны. Этих бывших щитовидных меченосцев я чувствую за версту. Есть в них что-то общее. Какой-то объединяющий штрих. «Во многие знания – многие печали!» – кажется, говорит их колючий, но снисходительный взгляд.

– Стало быть, вы работаете в банке?! – Игорь Владиленович хитро прищурился. – Охраняете, так сказать, наши валютные резервы?!

Ну что ты будешь делать: до сих пор они любую форму собственности своим достоянием считают!

– Охраняем! – с готовностью согласился я. – Пока другие воруют. Либералы долбаные! Андропова на них нет!

– Это вы правильно подчеркнули. – Игорь Владиленович одобрительно крякнул. – Так, стало быть, поближе к дому желаете местечко найти?! Тяжелы на подъем?! Или в банке мало платят?!

– Там график, – пояснил я. – Суточное дежурство. А у меня собака. С ней гулять надо.

– Что вы говорите?! – оживился заведующий кадрами. -– А ведь я и сам собачник! И какой же породы собачка ваша, позвольте полюбопытствовать?!

– Бультерьер.

– Умница! – похвалил то ли меня, то ли собаку Игорь Владиленович. – У меня, знаете, два дога мраморных! Одна радость в жизни, честное слово!

«Один дог и один дог – это будет две радости», – подсчитал я в уме.

– Они, да – вот!.. – Кадровик подошел к огромному, ведер на двадцать, аквариуму, занимавшему чуть ли не треть кабинета. – Красавицы мои!

В аквариуме, лениво шевеля плавниками, среди водорослей перемещались рыбы всех цветов и оттенков. Малиновые ромбики, похожие на воинские знаки различия времен НКВД, бесшумно тыкались мордочками в стекло.

– И ведь молчат! И будут молчать! – Игорь Владиленович насыпал какой-то пакости в кормушку и обернулся ко мне. – Под пыткой молчать будут! Не сдадут отца родного ни за деньги, ни за почести! Как, говорите, собачку-то кличут?!

– Гарпун.

– Гарпун?! – Глаза его слегка округлились.

– Гарпун, – подтвердил я. – В ногу вопьется – хана. Кипятком не разольешь. Не отольешь, точнее. У меня сосед квартирой ниже, буржуй самодельный живет, так не поверите – тридцать два шва наложили в травматологии. По количеству зубов.

– Ай, молодец! – Игорь Владиленович хлопнул себя по ляжкам. – Страсть как люблю ухорезов эдаких! Стало быть, у нас хотите службу нести?! Ну что же, подумаем! Вы, надеюсь, не торопитесь?!

Всем своим видом я выказал готовность ждать вакансии хоть до второго пришествия, а именно – устроился в кресле поудобнее и положил ногу на ногу.

– Это радует! – Игорь Владиленович вышел из кабинета.

Так или иначе, мое внедрение во вражеский лагерь пока продвигалось успешно. Даже чересчур, я бы сказал. Очень как-то легкомысленно для опытного кадровика проводил интервью со мной Игорь Владиленович. Для специалиста из его бывшего департамента – тем паче. Семейным положением не заинтересовался, родственники за границей, судимости и прочая анкетная дребедень его тоже вроде как мало беспокоили. А уж вопрос типа, «в каком полку служили», вообще должен был в его устах прозвучать одним из первых.

«Ну да ладно! – беспечно отмахнулся я от естественных в общем-то выводов. – Что я, в самом деле, цепляюсь к господину хорошему?! Может, он, как антрополог Ломброзо, по форме черепа все нужные данные определяет!»

– Вот все и устроилось! – Игорь Владиленович заглянул в кабинет и поманил меня пальцем. – Идемте-ка, я вас руководству представлю!