Смотрим кино, понимаем жизнь: 19 социологических очерков

В минуты отвлечения от бешеного ритма новой жизни человек начинает задыхаться в социальном и духовном вакууме, если, конечно, он способен еще мыслить и чувствовать. И наш герой постоянно ностальгирует по ушедшим временам, ощущая острую нехватку какого-то духовного начала. Чего же ему не хватает? Видимо, речь идет не о реализации каких-то интеллектуальных или эстетических наклонностей, а, скорее, о возникшем остром дефиците привычных некогда и культурно укорененных практик сопереживания с другими, близкими тебе людьми. И покупка вещей этот дефицит никак не компенсирует, даже если это «возвышенные» продукты культуры (которых, впрочем, мы пока не видим).

Наш герой демонстрирует довольно жалкие и не слишком последовательные попытки следования нормам или, по крайней мере, сохранения каких-то правил внешней благопристойности – например, возвращая «на место» развратную школьницу, которую увез без всякой цели.

Героя мучают постоянные воспоминания о прошлом, периодически на экране мелькают навязчивые кадры из полуголодной, но, как теперь кажется, безмерно счастливой студенческой юности. Это похоже на нередкую постсоветскую ностальгию по прокуренным кухням – храмам советских интеллектуалов. На этот счет вспоминается характерная песня группы «Чайф»: «Слушай, давай вернемся, в прокуренной кухне осталось вино».

Чтобы подавить щемящее чувство, Иван начинает тянуться к своему старому другу Мише (Евгений Миронов). Приглашает его работать вместе. При этом сразу же, «на автомате», пытается его обмануть (называет цену 20 тыс. за работу вместо реальных 70 тыс.). Эта вновь приобретенная привычка «кидать» не отказывает ему и в этом случае. Но все же ради реанимации былой дружбы он готов и на какие-то жертвы – например, отказывается от выгодного дела и не взламывает компьютерную программу собственного друга.

Друг Миша – по сути, alter ego Ивана, он вышел из той же среды. Он не менее талантлив, но неудачлив ни в деньгах, ни в любви. Его каждый раз обходят, бросают и в конце концов убивают. При этом Миша на удивление совестлив, отказывается «кидать» банк, в котором в данный момент работает. Ему не нужны доллары, он пытается уберечь хотя бы какие-то нормы, пусть даже в ущерб себе. Для Ивана он становится олицетворением утерянной когда-то совести.

Итак, мятущийся Иван пытается восстановить былую дружбу, для него Миша становится последними воротами в прошлое, которое хотя бы на отдельные мгновения так хочется вернуть. Осознавая безнадежность этого устремления, они пробуют повторить свои прежние поступки, совершаемые в безмятежной молодости, – напиться, как раньше, и мелко нахулиганить, украв без нужды банку патиссонов из продуктового магазина. Смерть друга закрывает для Ивана и эти последние ворота.

Наш герой столь же лихорадочно пытается найти свою любовь. И невразумительность Кати как героини фильма и Кристины Орбакайте как актрисы только подчеркивает бесцельность всех подобных попыток. Мы видим карикатурное изображение непорочности. При этом девушка чувствует свою ненужность – она лишь временно заполняет пустоту в душе нашего героя, служит суррогатом подлинного чувства, становится костылем для человека, который на полноценное чувство уже не способен. Она спрашивает Ивана: «Зачем я тебе нужна? Чем я отличаюсь для тебя от обычной проститутки?» И из ответа ясно, что, по сути, не отличается ничем.

Иваном даже совершается попытка обустроить собственный дом с намеком на создание будущей семьи. Организуется поход с Катей в мебельный магазин – своего рода игра в построение семейного очага, стремление сымитировать образы будущего семейного счастья. Но все это лишь мимолетный порыв, непродолжительная игра «понарошку», не всерьез. Ясно, что это будущее не состоится.

Все отчаянные попытки нашего героя как-то закрепиться в этом стремительно вращающемся мире обречены на провал. Ожидающая его за каждым углом смерть пока промахивается и попадает в его друга – этот мир слишком жесток для последнего романтика Михаила, ему нет здесь места. С его уходом обрывается последняя нить с прошлым, умирает надежда на что-то лучшее, а вместе с этим и связь с какими-то человеческими нормами. Друг перед смертью говорит Ивану: «Ничего не осталось, все улетело». И этими словами он выражает их общее ощущение.

Одновременно Иван обнаруживает, что Катя не та девушка, которую он встретил романтической ночью, ее появление лишь результат очередной ошибки, которую, что характерно, он даже не заметил. А «настоящая» любовь оказывается призраком, шансов найти ее уже практически нет. И он остается наедине с ненужным ему водным стадионом.