Смотритель

— Слышали ли вы об эсэсовском офицере, стреляющем из серебряного пистолета Walther серебряными пулями? — спрашивает майор из контрразведки.

— Это очень секретная информация, — и пленный майор стал оглядываться по сторонам, как бы разыскивая того, кто бы мог его подслушать.

— Вы чего-то боитесь? — спросил советский майор.

— Да, они могут быть везде, — испуганно сказал военнопленный.

— Кто они? — не понял контрразведчик.

— Они, Аненербе, — неопределенно махнул рукой майор в сторону и замолк, глядя на одну точку в углу.

— Никак спятил, — подумал контрразведчик, но продолжил допрос. — Так кто же стреляет серебряными пулями? — спросил он.

— Это чудо-оружие нашего фюрера, — сказал внезапно успокоившийся майор. — Он стреляет по нашим и по вашим.

— Как это по вашим и нашим? — не понял смершевец.

— Он стреляет наших офицеров, если те отводят свои подразделения без приказа, — сказал майор.

— Кто им командует? — спросил офицер, быстро записывая вопрос в протоколе.

— Не знаю, — ответил военнопленный.

— Где он живет? — спросил контрразведчик.

— Не знаю, — как-то равнодушно произнес майор, — ничего не знаю. По нормам довольствия нет серебряных патронов. И ничего нельзя сделать в полной тайне, всегда есть много людей, которые что-то и где-то видели. И никто из наших офицеров так и не узнал об этом лейтенанте. Кто-то сказал, что он приходит из загробного мира и уходит туда.

— Привидение что ли? — смершевец снова засомневался в том, в своем ли уме сидящий перед ним майор.

— Может и привидение, — устало ответил майор.

— А что такое Аненербе? — спросил смершевец.

— Это кунсткамера Гиммлера, — сказал майор, — туда собирают все самое таинственное.

Вызванный автоматчик увел военнопленного.

— Ерунда какая-то, — подумал контрразведчик, — чудес на свете не бывает. Бога нет. Человека создала природа из обезьяны. Религия — опиум для народа, а привидения — это сказки бабок непослушным внукам, которые спать не хотят.

Ночь. Комната смершевца. Громкий стук в дверь. С пистолетом в руке офицер подходит к двери.

— Кто там? — спрашивает контрразведчик.

— Товарищ майор, это я, посыльный, — доносится голос из-за двери. — Вас срочно в штаб вызывают. Офицер пленный в камере повесился.

Помещение для содержания задержанных. На веревке висит пленный майор.

— Откуда в камере взялась веревка? — спрашивает смершевец.

— Не знаем, товарищ майор, — говорит лейтенант из охраны, — после допроса снова тщательно обыскивали. Кроме носового платка ничего не было.

— Ночью что-нибудь странное было? — продолжал расспросы контрразведчик.

— Происшествий не было, — доложил лейтенант, — только после полуночи был сильный ветер, который задул дежурное освещение в караульном помещении. Кто-то дверь открыл, вот и получился сквозняк.

— Да, — подумал смершевец, — не будешь же объяснять сквозняком смерть интересного языка, который давал серьезную информацию.

В дело вступает СМЕРШ

В полутемном кабинете, освещаемом только светом большой настольной лампы с зеленоватым стеклянным абажуром, сидел тридцатипятилетний генерал-лейтенант Абакумов[5] и внимательно перелистывал документы дела в красных корочках с завязками.

Начальник всего СМЕРШа читал дело, которое никак не было озаглавлено и на корочках которого было поставлено три ХХХ. Сейчас это показатель самой крутой порнографии, а тогда обозначало высшую степень секретности.

В деле были подшиты донесения с фронтов о таинственных случаях, которые могли являться свидетельством применения противником новых видов вооружения и форм борьбы с Советской Армией, теснившей немецко-фашистские полчища с русской земли.

— Интересно получается, — размышлял Виктор Абакумов, — свои территории мы отдали в течение одного квартала и уже несколько лет не можем их освободить. Отчего это так? Немцы, конечно, вояки хорошие, но и мы не лыком шиты. Все у нас хорошо, да что-то мы где-то недорабатываем, то наступление подготовили, а вот про многие мелочи и забыли. Там, где надо противника обойти, бьем в лоб до тех пор, пока силы не иссякнут и пока самим же не приходится отступать при превосходстве сил и средств. Тухачевского расстреляли, а вместе с ним и всю радиосвязь к стенке поставили и чуть реактивное оружие не уничтожили за компанию. Есть здесь какое-то вредительство. Враг укрылся в высоких кабинетах и потихоньку, исподволь уничтожает наши самые лучшие кадры и делает нас отстающей страной в вопросах техники. Я же сам занимался арестами и допросами врагов народа. Ломал им кости и видел, что они не так уж и виноваты, а что поделаешь? Партия приказала мочить всех в сортире, я и мочил по мере возможности со всей пролетарской ненавистью и комсомольским энтузиазмом.

Ага, а вот тут что-то странное. Какой-то призрак с одним пистолетом перестрелял всех офицеров батальона, а в одного лейтенанта выпустил целых двадцать пуль, и он жив остался. Младший лейтенант Метелкин. Пометочку. Собрать все данные на этого Метелкина.