Смотритель

— Ну, что же, я не возражаю, — сказал Бурденко, — а как к этому отнесется сам Метелкин?

— Мне кажется, что против не будет, — сказала капитан, — он, как говорится, на меня глаз положил, а это положительный фактор для оказания нужного воздействия на объект научного эксперимента.

Вечер трудного дня. Hard day's Night. В комнате, где живут капитан Добрый День и лейтенант Метелкин накрыт импровизированный стол. На медицинской салфетке стоит бутылка водки, открыта банка фронтовой тушенки, на газете крупными кусками нарезана селедка. В качестве емкостей для спиртного медицинские мензурки.

— Ну, товарищ лейтенант, за долгожданное повышение, — предложила капитан тост и чокнулась своей мензуркой с мензуркой лейтенанта Метелкина.

— А этот тост давайте выпьем на брудершафт, — предложила капитан Добрый День.

Они целуются. Целуются долго, дольше, чем предполагает обыкновенный тост.

Лейтенант Метелкин берет на руки не сопротивляющуюся женщину и несет в кровать.

— Милый, давай сегодня мы это сделаем столько раз, на сколько у тебя хватит сил, — предложила капитан.

— Я согласен, — сказал лейтенант Метелкин, — ты знаешь, как я оголодал на фронте, так что держись.

После каждого коитуса Екатерина Добрый День бежит в туалет и наполняет спермой Метелкина маленькую мензурку. Перед рассветом в штативе стояло десять наполненных мензурок.

Капитан пронумеровала все мензурки, плотно закрыла пробками и вложила в черный кожаный несессер с резиновыми держателями для мензурок.

Открыв дверь, она вышла в коридор и подошла к усатому солдату, который занимался растапливанием печек в институте.

— Franz, sofort die Parzelle in der Mitte bergeben (Франц, немедленно передай посылку в Центр), — сказала она. — Davon gehen Sie aus, dass diese Prmisse das glckliche Leben des deutschen Volkes ist (Считай, что в этой посылке находится счастливая жизнь немецкого народа).

— Ja, Herr Hauptmann (Слушаюсь, господин капитан), — ответил солдат, — Heute wird bergeben (сегодня же передам).

Истопник спрятал несессер под ватную куртку и с ведром в руках пошел к выходу из лаборатории. Сразу за дверью он был остановлен часовым с винтовкой с примкнутым штыком.

— Так ты что, немец? — спросил часовой.

— С ума что ли сошел? — отмахнулся от него истопник и пошел дальше.

— Стой, — закричал часовой и сдернул с плеча винтовку.

Усатый солдат бросился к часовому, вырвал из его рук винтовку, которую он никак не мог зарядить, и штыком пронзил часового.

Кабинет начальника СМЕРШ Абакумова.

— Товарищ генерал-полковник, убит часовой, охранявший лабораторию, где проводится исследование лейтенанта Метелкина, — доложил начальник отдела по охране научных секретов. — Лейтенант Метелкин и капитан Добрый День не пострадали. Выясняем, кто мог убить часового и почему он не тронул охраняемых объектов.

— Так-так, — сказал генерал Абакумов, — они и сюда добрались. А мы ничего не можем им противопоставить. Строго наказать оперативную группу, обслуживающую мединститут. Произвести повторную проверку личного состава охраны и медицинского персонала. Запомните, что враги кругом и их очень много. Чем дальше, тем больше врагов вокруг. Врача с лейтенантом спрятать так, чтобы даже я не знал, где они находятся.

— Слушаюсь, — сказал начальник отдела и вышел.

— Так-так, — удовлетворенно подумал Абакумов, — пусть немцы знают, что у нас есть противоядие против их серебряных стрелков. А вдруг и Метелкин враг? Внедрили к нам в двадцатые годы в младенчестве, а потом помогли устроиться в наркоминдел? Чушь? Чушь не чушь, прижмем, сознается во всем. Да и за врачихой нужно установить наблюдение. А пусть лучше они ведут наблюдением друг за другом и докладывают нам. Так, скоро день создания ВЧК, 20 декабря, нужно поощрить сотрудников. Хотя мы сейчас и не ВЧК, а как бы военная контрразведка, подчиненная министерству обороны. А интересно, в какой день немцы празднуют день Гестапо? Гестапо (Тайная государственная полиция) создана Герингом 26 апреля 1933 года сначала у себя в Пруссии, а потом распространена на всю Германию. Но что-то я не слышал, чтобы все в Гестапо напивалось вусмерть 26 апреля каждого года. А ведь могли бы, конспираторы.

Серебряный Вальтер готовится к бою

Бункер в глубине прифронтового леса. В центре каменный очаг с котелком над горящим огнем. Мужчина монголоидной внешности в монгольском халате и с лысиной буддийского монаха что-то варит в котле.

Внезапно в бункере чувствуется дуновение ветра, колыхнувшего огонь в очаге, и появляется эсэсовский лейтенант. Он раздевается до пояса и начинает молиться огню, крутя в руках трещотку с буддийскими молитвами.

— Однако, давай насяльника, пей зорркий суп, потом займемся железная рука, — на ломаном немецком языке говорит мужчина в халате.

— Wann lernst du deutsche Sprache, Savandorj[7]? — говорит эсэсовец.

— Однако, не скоро выучу, учительницы нету, — сказал Савандорж.

— Давай свое пойло, — махнул рукой лейтенант.

Выпив питье из чашки, он скривился от отвращения и сказал своему повару:

— Что это за дерьмо?