Смотритель. Книга 2. Железная бездна

– Перед опытом я рекомендую вам отдохнуть. Лучше всего поспать час или два. Обдумайте заранее, что вы хотите выяснить, потому что следующий подобный эксперимент мы сможем поставить не скоро.

Мы последовали этому совету.

Я вернулся к себе и проспал два часа. Но отдых не освежил меня – мне приснился тревожный удушливый сон, какие бывают при гриппе. Увиденное напоминало традиционные картины ада. Я скитался по подземным казематам, где ездил железный поезд, заполненный потерявшими надежду людьми.

Когда я проснулся, мне пришло в голову, что сон может быть связан с готовящимся опытом. Ведь говорил же кто-то из великих, что будущее посылает перед собой герольдов, окрашенных в его цвета…

Но отменять сеанс было уже поздно.

Адонис и Юка ждали меня у дверей Малого Зала Приемов.

– Ты опаздываешь, Алекс, – сказала Юка.

Она выглядела немного хмурой – и я решил, что ей тоже снился кошмар.

– Небольшое вступление, – сказал Адонис. – Для Смотрителя и других высших сановников, желающих заглянуть на Ветхую Землю, разработан специальный ритуал. Его цель – обезопасить рассудок наблюдателя, переложив весь риск на моих ребят. Вам не угрожает ничего. Но помните, что для медиумов это серьезное испытание. Решайте сами, страданию какой глубины вы готовы их подвергнуть ради своего любопытства. И говорите очень тихо.

Такое начало мне не слишком понравилось. Я хотел что-то сказать, но Адонис приложил палец к губам и повернул ручку двери.

В Малом Зале Приемов нас ожидали восемь монахов в синих рясах без знаков различия. Я понял, что видел во дворе Инженерного замка кого-то из них.

Теперь их капюшоны были откинуты.

При нашем появлении монахи даже не открыли глаз. Видимо, они уже вошли в транс. Лица их были грубыми и хмурыми, нездорового зеленоватого цвета – как у шахтеров, ежедневно вдыхающих вредный для легких газ.

Они сидели на соломенных циновках вокруг двух темных кресел с прямыми спинками, стоящих вплотную друг к другу. На полу желтым мелом было нарисовано похожее на подсолнух солнце – его корона как бы окружала кресла защитной чертой. Из солнечной короны выходили желтые раздвоенные лучи павловского креста: кресла находились в его невидимом центре, а циновки лежали на остриях.

Я понял, что на полу нарисована копия моей татуировки – и сразу же почувствовал слабый зуд на своей левой кисти. Но татуировка так и не стала видна. Скорее всего, подумал я, ритуальное излишество.

Но, даже несмотря на свой скептицизм, я испытывал благоговение: примерно так, наверное, выглядели когда-то первые месмерические сеансы. Не хватало только древнего baquet с электродами – и Господа Франца-Антона.

– Садитесь, – прошептал Адонис, указывая на кресла.

Тишина, видимо, нужна была для того, чтобы не вывести монахов из сосредоточения. Я ощущал их концентрацию почти физически – в происходящем чувствовалась незнакомая мне мрачная сила.

Мы сели в кресла. Юка улыбнулась мне одними глазами – и надела мою треуголку.

– Сейчас я объясню, как будет проходить опыт, – еле слышно сказал Адонис. – Свидетели находятся в своем обычном рабочем состоянии – они могут ежесекундно входить в контакт с мерцающими вокруг ветхими умами… Только не думайте, пожалуйста, что вокруг действительно мерцают какие-то умы, это просто наш рабочий язык. На Ветхой Земле это называют «информационным полем» – оно не имеет пространственных… пространственных…

– Размеров? – предположил я шепотом. – Границ?

Адонис махнул рукой.

– Короче, чтобы вас не путать, – мои ребята хорошо знают, куда глядеть и как, но количество и качество установленных ими контактов постоянно меняется. Так что точность и осмысленность ответа на ваши вопросы зависит от случая. Обычно они сканируют сразу множество мерцаний.

– Нам придется ждать?

– Нет. Наше и их время имеет разную субъективную скорость. Даже когда они отвечают быстро, за этим стоят часы серьезной работы. Поднимая темы, выходящие за область их обычной практики, или направляя внимание на излишние подробности, вы подвергнете их риску.

– Почему?

– Так действует информация…

До Адониса я слышал это ветхое слово от Алексея Николаевича – но уже забыл, в каком контексте.

– Что это?

– Долго объяснять. Просто почувствуй слово на вкус. Словно что-то вдавливает в тебя свой отпечаток, меняя твою форму, да? Вот это оно и есть. Поток информации, в котором находятся медиумы, опасен для душевного и физического здоровья. В рабочих условиях они могут себя защитить. Но чем необычнее вопросы, тем сложнее им выдержать информационное давление – ты как бы заставишь их метаться под водопадом ядовитых стрел. Помни об этом.

– Они могут узнать что-то, способное нарушить их душевный покой?

Адонис посмотрел на меня очень серьезно.

– Нет, – сказал он. – Но они могут подвергнуться действию жестких лучей Абсолюта, пронизывающих Ветхую Землю.

– Хорошо. Как задавать вопросы?